Не спит следак, пуская дым в усы.
И прежний год уныло кровоточит
Песчинками судеб в песочные часы.
Автор передал нам стихи, написанные в тюрьме, где он пребывает под следствием по ложному обвинению в шпионаже.
------------------------------------------------------------------------
Литературов Идение
Людмила Губарева
Китаист
Поэты и реки
Специально для ПО
Цзюй Юань (Цюй Пин) – IV веке до н.э. – имя первого известного нам по имени китайского поэта, первая яркая поэтическая индивидуальность в истории Китая. Автор прославленных поэм под общим названием "Лисао" ("В скорби" или "В тоске"), жил в княжестве Чу. Заведовал генеалогическими документами при дворе князя. Любимый собеседник правителя, он, однако, был оклеветан, объявлен предателем и выслан из столицы. Бродя по пустынным берегам рек и озер, изливал душу в стихах. С негодованием писал о врагах и скорбел о несправедливости мира. В антологии классической прозы сохранились "напевные строфы" о том, как Цюй Юань беседует с рыбаком у реки Цанлан (по другой версии - реки Сян).
Поэт
Весь мир, все люди грязные,
лишь один я
чистый.
везде все люди
пьяные,
а трезвый
один лишь я... Вот почему
я и подвергся изгнанию.
Рыбак
Мудрец не терпит стеснения от вещей.
Нет, он умело идет вместе с миром
вперед или следуя за миром,
изменяет свой путь.
И если все люди в мире грязны,
почему же не забраться
в ту самую грязь
и не подняться на той же волне?
А если все люди пьяны, почему б
не дожрать барду и не выпить со дна осадок?
К чему предаваться глубоким раздумьям,
высоко вздыматься над людьми?
Ты сам накликал на себя свое изгнание.
Поэт
Я вот что слыхал:
Тот, кто умылся,
непременно выбьет пыль
из своей шапки,
кто только что искупался,
непременно пыль стряхнет с одежды.
Как же можно своим чистым телом
соприкасаться с грязью вещей?
Лучше уж тогда пойти мне к реке Сян,
к ее струям, чтобы похоронить себя
во чреве рыб речных.
Да и можно ли тому, кто сам
белейше бел, принять прах –
мерзость окружающих людей?
По другой версии, дело было не у реки, а у озера Дунтинху, большого и глубокого, в водах которого поэт и утопился, оставив богатое поэтическое наследие, полное скорби и негодования и не оставляющее сомнений, что сделал он это в знак протеста.
С рекой или озером связана кончина еще одного китайского поэта – Ли Бо (Ли Бай), жившего в VIII веке уже нашей эры. Он тоже жил при дворе императора в столичном городе Чанъань, спал на ложе из слоновой кости, ездил на лучших императорских лошадях и ел из золотой посуды. Зачислен был в одну из придворных академий, так как слыл знатоком даосских книг. Император любил беседовать с поэтом и собственноручно помешивал ложечкой горячее питье, подаваемое талантливому и образованному собеседнику. А Ли Бо мечтал о деятельном участии в государственных делах, о праве давать советы императору и говорить правду ему в глаза. Интриги и зависть царили при дворе. Сановники его невзлюбили. Оклеветанного Ли Бо тоже изгнали. Позже он оказался вовлечен в заговор принца Линя, одного из княжеских сыновей, командовавшего флотом на реке Янцзы. Заговор был раскрыт. Ли Бо попал в тюрьму. Смертную казнь заменили ссылкой, и поэт угодил в княжество Елан, где свирепствовала малярия. Пребывая в этой глухой отдаленной местности отсталого юга, Ли Бо тоже скорбел и негодовал, однако творить не перестал. Правда, будучи жизнелюбивым, он не покончил с собой, в отличие от пессимиста Цюй Юаня. Погиб он случайно. То ли оступился и упал с лодки, любуясь луной, то ли утонул, погнавшись пьяным за отражением луны в воде.
------------------------------------------------------------------------
Игорь Холин
* * *
На асфальте валяется
Папиросная
Коробка
8 небе Солнце
Улыбается
Как живое
Один пьяный
Угодил башкой
Один важный человек
Сунул глаз
В замочную скважину
Лица людей
Стерты
Как каблуки
Мне смешно
Я как все
* * *
Я
Фрамуга весны
Я
Труба из яйца
Я
Пейзаж на щеке
Я
Прикован звезде
Я
Лежу недвижим
Голова
Как зажим
* * *
Берегись автомобиля.
Пешеход!
Береги себя от пыли,
Пешеход!
Берегись от болезни,
Пешеход!
Витамины нам полезны.
Пешеход!
Вот в киоске авторучки,
Пешеход!
Вот кафе, зайди с получки,
Пешеход!
Выпей водки, съешь сосиски,
Пешеход!
На заем идет подписка,
Пешеход!
* * *
Мастерская
МЕТАЛЛОРЕМ
Работы
Хватает всем
Иван
Чинит жбан
Гаврила
Крутит точило
Николай
Разливает водку
Михаил
Делит селедку
Петров
Принимает заказ
Выписывает
Квитанцию
Зайдите
Через сто лет
У нас
Не автоматическая
Станция
------------------------------------------------------------------------
Галина Климова
Амстердамский замок De Waag, где открылся весенний поэтический салон, начинал в глухое средневековье весьма приземленно: как палата мер и весов. А на втором этаже – ближе к небу – разыгрывался анатомический театр, сцену из жизни которого обессмертил Рембрандт. Я представляла антологию женской поэзии "Московская муза. 1799-1997", а Генрих Сапгир увесистым томом антологии "Самиздат века" убил почти наповал почтенную публику. Потом был вечер в саду.
Сад
Детка прирученной тишины
в зверинце городских кварталов,
упрятанных в опрятные клетки:
зима – лето, зима – лето.
Осень устала. Весны не стало.
Нет памяти без мостов и каналов,
без мающегося скрипача,
слезу выжимающего даровым флажолетто...
В воздухе не хватает русского балета! –
Но лампа керосинных снов
то ли в листьях акации,
то ли магнолии,
но звездный умысел зарифмованных слов
в Москве, в Амстердаме
и тем паче в Монголии,
но в ночь раздавшийся
розовый рододендрон,
обступил меня с трех сторон...
А с последней – целлофанированная тьма
царапает корочкой обратного билета,
где тоже: лето – зима,
но более: зима – лето...
------------------------------------------------------------------------
Вилли Мельников
Пиктский текст и русский перевод
Дерево, сохранившее
в дупле своем лед даже в зной,
упрекали:
“У пего ледяная душа!"
Но не согреется
разводящий в сваей душе огонь,
пока не научится обращать стужу
в спасение от иссушающих, помыслов.
------------------------------------------------------------------------
Вячеслав Мешков
Орбат горбат!
Катилась торба с великого горба
Орбат – так писали (и, очевидно, произносили!) этот топоним – Арбат – в ХV-ХVII веках.