А потом я уже не мог держаться. Секс с Перри был… ну, я был удивлен, что продержался так долго, особенно когда она шлепнула меня по заднице и прижалась ко мне. Но я не хотел кончать первым. Я помнил о манерах.
Я снова начал тереть ее, ощущая ее жар. Я вонзался все глубже и быстрее, пока мы оба не затерялись. В стонах.
Я взорвался в ней. На миг я увидел ее глаза, и она увидела меня, и вдруг мы оказались в другом месте, в другом мире мерцающего воздуха. Это длилось вечность.
И в этой вечности я заметил себя.
Это был не просто секс. Не просто связь.
Это была любовь.
Я по уши был в любви к ней. Нет, так не описать. Я вырывал сердце и бросал ей, молил ее забрать его. Я падал с величайших высот, и внизу не было батута. Я отдавал ей все в своей жизни, каждый дюйм души, чтобы она гордо носила это. Я был бывшим королем на коленях перед королевой. Просил шанс. Я был бессильным, беспомощным.
Я мог поклясться, что больше такого не будет.
Любовь ранила.
Я не мог пережить снова, если все пойдет не так.
Против своих инстинктов я вышел из нее и ушел в ванную, не оглянувшись. Это было слишком.
Я потерял все еще до начала.
Я трусливо прятался от будущей боли. Как я мог любить ту, что не любит меня? Даже я не любил себя.
Потом я вышел из ванной и увидел, что дверь логова закрыта. Она был там, кто знал, что она думала и чувствовала. Было ужасно так ранить ее, как я сбирался. Но выбора не было. Так будет лучше. Для нее это все поверхностно.
Я надел штаны пижамы и пошел к дивану. Голова кружилась, я был пустым. Лед снова замерзал, начав с моего сердца.
Вот. Так безопаснее. Лучше.
Я уткнулся лицом в руки и задумался, что сказать дальше.
Она выбралась из логова. Я слышал, как она идет ко мне. Мне не нужно было поднимать голову, чтобы ощущать ее тревогу.
— Ты в порядке? — спросила она, голос дрожал.
Черт. Она пыталась быть вежливой. Но она боялась. Сильно.
Она не любит тебя. Я почти кричал это в голове. Она сказала тебе, что не любит тебя, ты видел правду в ее глазах. Любить ее — значит ранить себя.
Я мог терпеть боль, но не эту дорогу снова.
Она коснулась меня ладонью. Я вздрогнул.
— Декс, — сказала она. — Поговори со мной.
Ага, будто разговоры что — то исправят. Я пытался говорить с ней до того, как все запуталось. Я знал, что она сказала.
Я не ответил, и она схватила мою руку и попыталась отодвинуть ее от моей головы.
— Декс, прошу! — завопила она.
Я посмотрел на нее. Я не знал, что она видела.
Как и она.
Она склонилась вперед.
— Что такое? Что случилось?
— Ничего, — слова вырвались из меня. — Надеюсь, ты так это и запомнишь.
Она вдохнула.
— Как это понимать?
О, она знала.
Я вырвался из ее хватки.
— А ты как думаешь?
Она не повелась. Она была упрямой. Наивной.
— Декс, просто скажи мне, о чем ты говоришь. Хоть это ты сделать должен.
Мне пришлось рассмеяться. Она не поверила.
— Я ничего не должен тебе, Перри.
Прозвучало хуже, чем я ожидал. Но дело было не в моем долге. У нее был шанс, она отвернулась от него.
— Декс, да что с тобой? Почему ты так себя ведешь?
— А почему ты так себя ведешь? — раздраженно парировал я. — Не унимаешься ни секунды.
Да, гадко получилось. Я не сдержался. Все хорошее во мне заменил гнев. Злость была лучше страха. Причинять боль лучше, чем страдать самому.
— Что? — выдохнула она. — У нас только что был секс, и ты перепугался как…
— Я не перепугался! — рявкнул я.
Она не верила.
— Тогда что это такое? Потому что еще час назад все было хорошо.
Я уткнулся головой в ладони. Она была права. Все было хорошо. Были мы. Мы были идеальны. А теперь все изменилось, и я не знал, что делать.
— Я знал, что это ошибка. Это все изменило.
Показалось, что она ахнула. Плевать.
— Это не была ошибка, — закричала она. — Как можно так говорить?
Я решил довести до конца, наслаждаясь своим гадким поведением.
— Легко. Ты слишком много в этом видишь.
Есть ли у нее настоящие чувства к этому?
Она выглядела так, словно я ударил ее по лицу. Она прислонилась к дивану, задыхаясь, сжимаясь. Она словно умирала из — за меня.
Я не довел до конца, я пронзил ее словами, как копьем. Мои слова разрывали ее на части изнутри. Почему? Для нее ведь это был лишь секс? Она не любила меня, да? Почему тогда так страдала? Это был всего лишь я. Всего лишь Декс.