Рядом лежала девушка. Ее глаза были закрыты, она не двигалась.
Черт, черт, черт.
Я опустился на колени и прижал ладонь к ее шее, проверяя пульс. Она пошевелилась и застонала, так что была хоть отчасти жива. Не мертва. Я не убил ее. Она не придет за мной.
Я не видел ее толком в смеси тьмы и слепящего света, но она была юной. Она была маленькой, с круглым лицом, что сияло бледностью как у призрака. Камера свисала с ее шеи, лежала на полу. Не думая, я протянул руку и убрал прядь черных волос со лба. Она была теплой, почти горячей. Не мертвой.
От моего прикосновения она пошевелилась и попыталась открыть глаза, заслонила их рукой от света.
— Не двигайся, — сказал я, голос звучал хрипло. Мне не нужно было, чтобы она сильнее навредила себе. То, что она была жива, не означало, что с ней все хорошо.
Она с неохотой опустила руку, я подвинул луч света, опустил камеру на пол рядом с ее головой. От этого появились странные тени на ее лице. Ее нос превратился в клюв. Если мое воображение разыграется, она сможет превратиться во многое. Повезло, что я принял лекарства, хотя собирался пропустить прием.
Я коснулся ее лица, чтобы убедиться, что она еще человек. Так и было. Она все еще была нежной, теплой и живой.
Был ли я жутким?
Ее глаза приоткрылись, я едва успел различить их голубизну, а потом от паники они стали огромными, и она попыталась отдернуться.
Я прижал ее плечо к полу, чтобы удержать на месте.
— Серьезно, — сказал я ей. — Ты могла пораниться. Прошу, не двигайся.
Она послушалась и легла.
— Я в порядке, — сказала она с пересохшими губами. Ее голос был легким и испуганным. Но она не звучала травмировано. Она смотрела на мое лицо, не видя меня.
Моя ладонь все еще была на ее плече, а другая — на ее лице.
Я пугал ее.
Я убрал руки и отодвинулся, чтобы дать ей место для дыхания, а мне — для побега. Она была не старше 20, так что не была копом, но она была здесь, где не имела права быть. Я смотрел на темную комнату, не зная, будет ли так же сложно выбраться отсюда, как было сложно попасть сюда. Я надеялся, что она не будет звать на помощь. Или угрожать.
Она села и осторожно огляделась, ее взгляд остановился на камере. Я видел, как крутятся шестеренки за потемневшими глазами, она пыталась понять, что происходит.
— Прости, — сказал я. Хотя она врезалась в меня, я хотел смягчить ситуацию сразу. — Я был наверху и услышал отсюда грохот, — объяснял я, голос ускорял темп, как и сердце. Во мне было слишком много адреналина, и лекарство не справлялось. — И я подумал, что это копы. Я не знал, что делать. Я думал, что смогу выбраться отсюда, но увидел тебя, а потом мы одновременно заметили окно, и я… прости, если… но ты вроде в порядке.
Пауза. Она, казалось, не верила в это.
— Кто ты?
Отличный вопрос. И как же мне ответить сегодня?
— Зависит от того, кто ты, — честно сказал я.
В тенях я заметил, как она хмурится.
— Я первой задала вопрос.
Почему я сталкивался с любопытными людьми? Я выдохнул и потянулся в карман. Визитки напечатали на прошлой неделе, и она получит такую визитку первой.
Кем бы она ни была.
Она взяла визитку с опаской, словно я давал ей яд. Столько подозрений. Ну-ну.
Я поднял камеру и направил на визитку. Она засияла от света. И облупившийся лак на ее ногтях.
Она прочитала вслух, перевернула и посмотрела на меня, смутившись еще сильнее. Свет лучше озарил ее лицо.
— Ты с телевидения?
Я издал смешок.
— Нет.
Я начал раскачиваться на ногах, мне нужно было выпустить энергию, гудящую в моих костях. Она была любопытной, но что-то в ней меня тревожило. Вызывало опаску. Словно она могла быть еще более скрытной, чем я. Словно у нее был миллион секретов, и я не услышу ни одного из них.
Кем бы она ни была.
— Что ж, Декс Форей, мне кажется, что то, что вы, парни, здесь делаете, происходит без разрешения моего дяди, хозяина маяка.
Ох, черт. Блин.
Маяк принадлежал ее дяде. Мне стало не по себе, казалось, адреналина станет еще больше, сердце забьется быстрее.
Но… погодите…
— Здесь никого нет, — сказал я. — Только я.
Она рассмеялась, не веря мне.
— Мне все равно, — сказала она с достаточно легкостью в голосе, чтобы я поверил. — Я не буду стучать на вас. Меня тоже здесь не должно быть. Просто собирай своих ребят и уходите, пока не случилось беды.
Я замер. О чем она говорит? Моих ребят?
— Здесь только я, — сказал я ей снова. — Ты видела кого-то еще?
Она нахмурилась, но смотрела мне в глаза.
— Да. Я слышала тебя наверху, и я собиралась вылезти в окно. Но увидела тень. Кто-то проходил снаружи.