– Ради всего святого! – взорвался Дэнверс. – К чему сейчас теории! Я не собирался рисковать жизнями двух сотен мужчин, женщин и детей, дожидаясь, пока ваш долбаный робот проснется! Вместе со своей корпорацией вы намереваетесь вообще исключить человеческий элемент из пилотирования. Не выйдет! Ваш адский компьютер не сработал! Все! До начала официального расследования я не произнесу больше ни слова.
Капитан стремительно поднялся, опрокинув стул, и вышел из конференц-зала. За ним, обмениваясь многозначительными взглядами, потянулись члены экипажа.
Последняя, Маргарет Сполдинг, захватила оставленный Дэнверсом диктофон. Пальцы первого пилота были так плотно перебинтованы, что она не могла нажать кнопку «стоп». Гилкренски помог ей.
– Вы ранены, мисс Споллинг?
– Немного обожглась, – спокойно пояснила она. – Я была бы весьма признательна вам, сэр, если бы до начала расследования нас оставили в покое.
– Можете не волноваться, – заверил се Мартин Мэлоун.
– Спасибо, – уже от двери бросила мисс Сполдинг.
– При условии, что я пока вам больше не нужен, доктор Гилкренски, мне бы хотелось вернуться на место падения самолета, – обратился Мэлоун к Тео.
– Конечно. Лерой доставит вас.
Билл Маккарти распахнул перед чиновником дверь и вернулся к столу. Сидя в кресле, Гилкренски смотрел на заходившее солнце.
– Дэнверс ненавидит меня, не так ли, Билл?
– Им изрядно досталось, Тео. А потом, расследование всегда обозляет человека. Тебе следовало быть к этому готовым.
– О чем-нибудь в такой ситуации можно говорить с уверенностью? – спросил Кроуи.
Маккарти глубоко вздохнул, прежде чем ответить:
– Единственным официальным свидетельством считаются данные бортовых самописцев «черного ящика». Но и он, возможно, поврежден или содержит лишь самую общую информацию. Без деталей мы не в состоянии определить, насколько рассказ капитана соответствует действительности. Переговоры экипажа в кабине, безусловно, записываются, однако, как правило, на одну и ту же пленку. Так что зафиксированы на ней лишь последние тридцать минут до катастрофы.
– Выходит, остается рассчитывать только на чип с памятью «Дедала», – сказал Гилкренски. – Но неизвестно, согласится ли официальная комиссия рассматривать его в качестве доказательства.
– Согласен. Кроме того, нам еще не приходилось его использовать в подобных целях.
Взгляд Тео был по-прежнему устремлен на запад, туда, где лежали в песках обломки самолета.
– Это верно. Я разрабатывал «Дедала» для того, чтобы самолеты больше не разбивались. А результат? Дэнверс прав – я пытался исключить возможность ошибки пилота. Но не то же ли самое, создавая своего монстра, говорил и доктор Франкенштейн? И ведь его жена тоже погибла, так?
– Брось, Тео! Ты слишком беспощаден к себе.
– А вы заметили, что Дэнверс взял беседу на себя? – спросил Кроуи. – Такое впечатление, будто они репетировали и поручили ему говорить от имени всего экипажа.
– Естественно, ведь он же капитан, – сказал Гилкренски.
– Но вы видели руки мисс Сполдинг, сэр!
– Видел. Она заявила, что обожгла их.
– Может быть. И все же мне хотелось бы провести в госпитале собственное небольшое расследование. Вы не против?
В это время в роскошную квартиру на противоположном берегу Нила прибыли гости: четверо мужчин и дама. Судя по всему, ожидалась дружеская вечеринка с коктейлями.
Хозяин квартиры достал из верхнего ящика старинного бюро тяжелый коричневый конверт и выложил из него более десятка профессионально выполненных черно-белых снимков размером восемь на десять дюймов. Мощный увеличитель сделал изображение немного зернистым, зато выявил все детали.
– Как вам известно, – начал Заки эль-Шаруд, – двое суток назад в окрестностях Каира упал самолет. Корпорация, которой принадлежала машина, не только понесла значительные финансовые убытки, но и сильно проиграла в глазах общественного мнения. Вчера специальным рейсом прибыла целая армия экспертов. Сегодня в отеле корпорации они беседовали с членами экипажа. Наибольший интерес для нас представляет вот этот. – Он указал на снимок, где была запечатлена группа мужчин, спускавшихся по трапу небольшого реактивного самолета. – Утром в аэропорту отмечалась повышенная активность служб безопасности. Не то чтобы ожидался прилет главы государства, но было весьма похоже на это. Процедура встречи заняла около пяти минут, однако их хватило, чтобы сделать лежащие перед вами фотографии. Посмотрите внимательно. Высокий мужчина с бородой – сам Теодор Гилкренски, председатель и крупнейший держатель акций радиокорпорации «Гилкрест», один из восьми богатейших людей мира.
Эль-Шаруд посмотрел на своих гостей. Мужчины кивнули, а дама решила задать вопрос:
– Почему именно он так важен для нас? В Каире немало состоятельных бизнесменов, и до них легче добраться.
Эль-Шаруд подошел к украшенному резьбой книжному шкафу, снял с полки справочник «Кто есть кто в мире бизнеса», открыл его на заложенной странице и протянул женщине.
– Дело не в том, кто он такой, а в том, что он контролирует. Корпорация «Гилкрест» – холдинговая компания, которая занимается разработкой компьютеров, проявляет огромный интерес к авиации и космосу, владеет отелями, курортами, предприятиями пищевой индустрии и, самое главное, разветвленной сетью средств массовой информации. «Гилкрест» вкладывает огромные деньги в развитие технологий виртуальной реальности, осуществляет запуск спутников-ретрансляторов, создает системы альтернативной телефонной и видеосвязи. Именно здесь лежит ключ к грядущей победе дела ислама.
– Это требует пояснения, – заметила женщина. Эль-Шаруд улыбнулся:
– На сегодняшний день самым мощным оружием можно считать средства массовой информации. Во время войны в Персидском заливе, когда небольшая мусульманская страна противостояла объединенным силам Запада, в чьих руках находилось спутниковое вещание?
– В руках неверных, естественно.
– Вот почему мир так и не узнал правды о происходившем. Зато во время исламской революции в Иране голос аятоллы Хомейни услышали десятки и сотни тысяч его последователей, которые даже не умели читать, – с помощью обычных аудиокассет.
Женщина согласно склонила голову.
– Сейчас спутниковое телевидение развивается немыслимыми темпами, – продолжал Заки. – Оно проникло во все уголки Земли, где можно установить «тарелку шайтана». По всему исламскому миру оно распространяет идеологию общества потребления, пропагандирует ложные ценности и откровенную порнографию. Оно входит в каждый дом и разрушает души даже истинно верующих. Подумайте, чего бы мы достигли, если бы имели в своем распоряжении хотя бы один спутниковый канал! Слово Аллаха услышал бы весь мир! Наши руководители решили, что именно от этого мужчины зависит, воссияет ли над планетой светоч ислама. А мы были выбраны для того, чтобы осуществить эти великие планы.
Женщина подняла голову, всмотрелась в разбросанные по столу фотографии, на которых была запечатлена и стоявшая вокруг самолета охрана.
– С ним будет непросто, – сказала она. Эль-Шаруд опустился в обтянутое белой кожей кресло.
– Это так. Нашим людям стало известно, что после неудачного покушения на его жизнь Гилкренски окружил себя армией телохранителей. Руководит ими отставной майор британских коммандос. Президентский номер отеля, где он остановился, превращен в настоящую крепость, а нижние этажи находятся под охраной службы национальной безопасности Египта. Сегодня Гилкренски осмелился выбраться из отеля на своем личном вертолете. С машины в аэропорту глаз не спускают. Да, с ним будет непросто. Однако ради наших целей стоит пойти на риск.
Гамал, невысокий, крепкого телосложения мужчина, служивший вместе с Заки в армии, негромко поинтересовался: