– Да помогут нам небеса!
Покачав головой, Маккарти пошел отдавать распоряжения перед взлетом.
В девятнадцать пятьдесят пять «уисперер» уже стоял метрах в ста от начала взлетно-посадочной полосы. В кресле командира корабля сидел капитан Дэнверс, Гилкренски занял место второго пилота. Билл Маккарти устроился за столиком бортинженера, на котором стояла «Минерва». Мартин Мэлоун и Маргарет Сполдинг расположились на откидных скамьях в самом конце пилотской кабины. За их спинами, в пассажирском, салоне, находились полковник эль-Вассеф, остальные члены экипажа и эксперты.
– Все видят, что мы делаем? – спросил Гилкренски через переговорное устройство.
– Да, доктор, – ответил эль-Вассеф. – На телеэкранах видно каждое ваше движение.
– Требуются еще какие-нибудь уточнения?
– Нет, сэр. – Это был Дэнверс. – Программа «Дедала» содержит тот же полетный план, что и в роковую среду. Машина будет действовать так же, как действовал я, ведя самолет в режиме ручного управления.
– «Икзэйр» шестьсот один, к взлету готовы? – послышался в наушниках вопрос диспетчера.
– Полностью, – откликнулся Дэнверс.
– Ваш позывной – шесть-шесть-один-пять. Стандартный взлет на заход солнца.
– Спасибо, вышка. Начинаю рулежку. – Дэнверс вопросительно взглянул на Гилкренски, дождался его кивка и нажал кнопку включения двигателя.
Самолет вздрогнул и двинулся к взлетной полосе. Тео следил за показаниями приборов. В самом начале дорожки, по обеим сторонам которой к горизонту уходили цепочки огней, машина остановилась. Педаль тормоза ушла в пол, четыре черных тумблера на приборной доске с единым щелчком переключились в крайнее верхнее положение, и сдержанный рокот турбины перерос в пронзительный вой. Гилкренски заметил, с каким напряжением Дэнверс всматривается в прыгающие стрелки приборов.
– Девяносто четыре процента взлетной мощности, – доложил Маккарти. – Девяносто шесть… девяносто восемь… Ну, тронулись!
Педаль тормоза поднялась, и машина устремилась вперед. Цепочки огней по сторонам взлетной полосы превратились в две сплошные светящиеся линии. Тео почувствовал, как сила перегрузки вдавливает его в спинку кресла.
– Скорость сто двадцать узлов! – крикнул Билл.
Нос «уисперера» пошел вверх, серый бетон полосы куда-то провалился.
– Пока все в норме, – заметил Маккарти, ощутив снизу легкий толчок убравшихся в свои гнезда шасси.
– Курс? – спросил Гилкренски.
– Приближаемся к радиомаяку, от него возьмем азимут двести девяносто пять градусов, – ответил Дэнверс.
Ожил гирокомпас, на его жидкокристаллическом дисплее высветились цифры: «295».
– Высота?
– Чуть более двух тысяч футов. Если что-то должно начаться, то именно сейчас!
Гилкренски не отводил глаз от приборной доски. Слева горела красная кнопка отключения автопилота. Мышцы Тео были напряжены, рубашка на спине взмокла от пота.
В кабине стояла полная тишина.
– Заканчивается третья минута полета, – сообщил Маккарти.
– Но инцидент произошел на восемьдесят пятой секунде! – повернулся к Дэнверсу Тео.
– Что происходит? – послышался в наушниках голос эль-Вассефа.
– А ничего! В том-то и проблема. Ничего не происходит!
– По-видимому, проявился какой-то случайный феномен, – сказал Маккарти. – Мы летим сейчас тем же курсом, на той же высоте и в точно такой же машине.
– Однако в другое время! – произнесла голосом Марии «Минерва».
– Что ты имеешь в виду? – спросил Гилкренски.
Билл увидел, как женское лицо на экране едва заметно нахмурилось.
– Хочу обратить твое внимание, Тео, что взлет в среду был отложен на тридцать минут сорок пять секунд. Мы находимся в нужной точке, дамы и господа, но на тридцать минут раньше срока.
– Ты должна была напомнить об этом до взлета! – вознегодовал Маккарти.
Женщина на экране слегка качнула головой:
– Вы не запрашивали у меня эту информацию, профессор. Я получила четкую инструкцию более к вам не обращаться. Вы сказали, что вас от меня «бросает в дрожь».
– Только этого нам не хватало! – вздохнул Билл. – Компьютера с характером.
– Извини, Билл. Обращаюсь ко всем! – Гилкренски повернулся к экрану. – Программное обеспечение «Минервы» все еще в стадии разработки. Биочип дописывает его самостоятельно. Вот почему время от времени машина капризничает. Мария! Тебе известно, что, когда от твоей информации зависит принятие решения, ты должна доводить ее до пользователя немедленно!
– Распоряжение профессора Маккарти прекратить общение с ним было сделано в категоричной форме. Или ты хочешь, чтобы я пересмотрела приоритеты выполнения команд?
– Этого не потребуется. Но нам необходимо попасть на место катастрофы именно в то время, когда она произошла. Не могла бы ты связаться с «Дедалом» и предложить ему совершить маневр?
– Конечно, могла бы. Так мне и поступить?
– Естественно! – прошипел Билл.
– Голос не опознан. По личному требованию носителя я удалила его из памяти.
– Мне кажется, она ждет твоих извинений, Билл, – улыбнулся Гилкренски.
– Пройти тест Тюринга для нее – плевое дело, – буркнул Маккарти. – Хорошо, Мария. Приношу извинения. Я хотел бы вновь получить возможность говорить с тобой.
– Добрый вечер, профессор. Вы восстановлены в правах пользователя. Чем могу помочь?
– Ты в состоянии поместить нас в нужную точку и в нужное время?
– Безусловно, профессор. Однако это осложнит работу наземных служб. Чтобы предоставить нам новый коридор, им придется внести семь изменений в график взлета и посадки других самолетов.
Тео вопросительно посмотрел на Дэнверса, Маргарет Сполдинг и Мартина Мэлоуна. Те согласно склонили головы.
– Хорошо, Мария. Действуй! – сказал Билл.
– Под нами южная взлетная полоса каирского аэропорта, – сообщила Мария через двадцать пять минут.
Самолет завершал гигантский круг над пригородами египетской столицы, подлетая к Гелиополису. Почти все это время полковник эль-Вассеф вел трудные переговоры с диспетчерами. В конечном итоге капитан Дэнверс получил разрешение на новый заход.
– Надеюсь, эксперимент не разочарует нас, – заметил эль-Вассеф.
– Я рассчитываю на успех, – откликнулся Гилкренски. – Как у нас дела, Мария?
– Мы легли на курс, которым «уисперер» взлетал в прошлую среду. Критический момент через тридцать три секунды. Рекомендую проверить ремни безопасности.
– Отлично. Дай нам отсчет!
– Осталось двадцать пять секунд.
– Что, если полет станет неуправляемым? – спросил Дэнверс.
– Этого не произойдет, – ответил Тео. – Мы в полной готовности.
– Пятнадцать секунд.
Рука Дэнверса легла на красную кнопку отключения «Дедала».
– С людьми на борту я не стал бы рисковать, сэр!
– Уберите руку! Вы все испортите!
– Десять секунд… девять… восемь… семь…
– Речь идет об их жизнях!
– Опасности нет. Дайте машине шанс!
– Три… две…
– Ну же! – вмешалась Сполдинг.
– Одна… Мы в точке!
Полет продолжался – безмятежный и ровный.
– Похоже, ты был прав, Билл. – Гилкренски повернулся к креслу бортинженера. – Единичный феномен…
И тут в уши ударил режущий вой сирены, кабина осветилась красными сполохами – тревога! По команде «Дедала» щелкнуло несколько тумблеров, и самолет как бы подпрыгнул.
– Вот оно! – выкрикнула Маргарет Сполдинг.
Обеими руками Дэнверс попытался послать штурвал машины вперед, но автопилот опередил его. Тогда капитан вновь потянулся к красной кнопке. Мертвой хваткой Тео припечатал правое запястье командира корабля к подлокотнику кресла.
– Вы сошли с ума! Погубите нас всех! – заорал Дэнверс.
Внезапно сигнал тревоги погас. Сирена смолкла, и самолет выровнялся. В какое-то мгновение рев турбины стал на октаву выше, но буквально через секунду снизился до обычного уровня. Продолжался нормальный полет. Гилкренски убрал руку с запястья пилота.