– Она заставила сработать высокоточное устройство определения критической высоты полета, – пояснил Гилкренски. – Оснащенный лазерами прибор действовал по принципу эхолота.
– Тогда ответ мне известен! Полтора месяца назад светомузыкальное представление, что устраивают для туристов возле пирамид, дополнили голографией. С помощью лазерного луча в вечернем небе возникает изображение!
Из Тео как будто выпустили воздух.
– Значит, сейчас в представлении используются и лазеры? Профессор кивнул:
– Облицовку гробниц, делавшую их грани зеркально ровными, за долгие тысячелетия расхитили. Лазерное шоу воссоздает первозданную форму пирамид. Представление дают каждый вечер. Я сам писал для него часть сценария.
Билл Маккарти торжествующе ухмыльнулся:
– Мне искренне жаль, Тео! Идея о космических лучах была такой изящной!
– При желании вы можете побывать на шоу сегодня. Оно начинается ровно в восемь. Менеджер ближайшего к пирамидам отеля «Мена-Хаус» – мой старый друг, а с крыши его заведения открывается замечательный вид, – с готовностью предложил эль-Файки.
– Буду только рад, – ответил Гилкренски. – Но нам важнее выяснить, действительно ли «Дедал» среагировал на лазеры. Билл, сколько времени потребуется, чтобы перебросить вертолетом часть твоего оборудования в Гизу? Хочу попробовать еще раз.
ГЛАВА 20. СВЕТ И ЗВУК
Подобно гигантской стрекозе, «белл» опустился на землю у небольшого павильона, где продавали билеты на экскурсию по Великой пирамиде. По обеим сторонам из фюзеляжа опускались две длинные алюминиевые «ноги» со сферическими «ступнями»: в каждой находился лазер и чувствительный приемник звуковых волн.
– Как он в управлении? – спросил Теодор Гилкренски.
– Терпимо, – отозвался Мэннинг. – Мне приходилось летать и с более громоздким оборудованием. Но совершать резкие маневры эта машина не сможет – сила инерции вырвет трубки из креплений.
Они подошли к двери сборного домика. Там Билл Маккарти возился с радиоаппаратурой и компьютерами. Майор Кроуи на повышенных тонах разговаривал о чем-то с полковником Селимом и двумя его подчиненными. Увидев Гилкренски, они смолкли. Кроуи вышел к Тео.
– Селим говорит, ему будет довольно трудно обеспечить безопасность – уже смеркается. Площадка, где будет проходить шоу, ничем не прикрыта с запада. Я бы советовал вам наблюдать за ходом эксперимента из «Мена-Хауса». Мистер Мэннинг поднимет вертолет в воздух, профессор Маккарти займется аппаратурой в домике, а вы будете поддерживать с ними связь по радио. – Он протянул Гилкренски небольшую радиостанцию.
– Я прекрасно чувствую себя в кабине рядом с Лероем.
– И все же мне было бы спокойнее, если бы вы остались в отеле. Во всяком случае, там проще предотвратить нежелательные инциденты. Не забывайте: у вас с собой «Минерва», а это только увеличивает риск.
– Хорошо, майор. Вы отлично справляетесь со своими обязанностями.
– Благодарю вас.
– Хотя… – Тео задумчиво посмотрел на вертолет, покачал головой и направился в сторону отеля.
Войдя в расположенный на верхнем этаже номер, который заказал эль-Файки, Тео положил «Минерву» на стол у окна. В коридоре дежурил Макгуайр, Том Харгривс занял пост в вестибюле отеля, а Кроуи бдительно расхаживал по крыше.
– Извините меня за эти меры предосторожности, профессор, – обратился к историку Гилкренски, – но они необходимы.
– Вам не тяжко нести свой крест? – спросил эль-Файки.
– Какой, собственно говоря, у вас план действий, доктор?
Тео сделал жест в сторону вертолета:
– Машина оборудована теми же приборами, что и «уисперер». Прежде чем начнется голографическое шоу, пилот зависнет над вершиной пирамиды Хеопса. Если лазерные лучи и в самом деле окажут заметное воздействие на датчики, Билл Маккарти сообщит нам об этом.
– Думаю, представление вот-вот начнется. Не хотите поторопить вашего пилота?
Гилкренски поднес к губам рацию:
– Лерой, ты меня слышишь?
– Отчетливо и ясно, босс. Прием.
– Поднимайся. Высота – тысяча футов от вершины. Отцентруй вертолет с помощью навигатора, который мы установили на приборной панели.
– Понял!
За окном раздался рокот турбины.
– Как обычно проходит представление, профессор?
– Это нечто вроде иллюстрации процесса строительства пирамид, начиная от чертежей древнего зодчего Имхотепа и заканчивая возведением последней гробницы фараона Мике-рика. Особенно впечатляет финал, увидите собственными глазами.
– Мне уже не терпится.
– Пожалуйста! – Эль-Файки указал рукой за окно.
На широком пространстве, отделявшем отель от пирамид, вспыхнули десятки ярких светлячков. Со слабым дуновением ветерка в номер влетели звуки настраиваемых инструментов.
Высившиеся в отдалении на фоне темневшего неба силуэты пирамид один за другим озарились странным, шедшим как бы из их недр светом.
Дон! Дин! Дон!
Мощные динамики донесли до зрителей голос диктора, повествовавшего об Имхотепе – жреце, архитекторе и ученом, строителе ступенчатых пирамид в Саккре и Дашуре, гении, намного опередившем свое время. Огромная аудитория слушала рассказ о том, как Имхотеп обрел магическую власть над миром материальных вещей, соизмеряя свои действия с волеизъявлением земных и небесных владык. Комплекс царских усыпальниц в Гизе должен был, в его представлении, явиться зримым свидетельством божественной природы верховного правителя.
– Эта часть сценария написана моими молодыми коллегами, – пояснил эль-Файки. – Представляете, как трудно мне было согласиться с подобной трактовкой!
– Представляю.
Рассказчик между тем продолжал: фараоны Четвертой династии, вторжение мармелюков, приход армий Наполеона. На протяжении тысячелетней истории Египта Великая пирамида оставалась нерушимым памятником цивилизации, воздвигшей ее.
– Сейчас включатся лазеры, – шепнул эль-Файки. – Поразительное зрелище!
– Как аппаратура? – спросил Гилкренски в рацию.
– Приборы готовы, – ответил Билл Маккарти.
– Я на месте! – перекрывая грохот двигателя, выкрикнул в микрофон Мэннинг.
– Смотрите! – Профессор осторожно коснулся локтя Теодора Гилкренски.
Над плато звучали последние слова диктора:
– Чтобы почтить память легендарного Имхотепа, в честь его бессмертной души мы покажем вам, какими получились эти сказочные сооружения у великого зодчего…
Дон! Дин! Дон!
Из неровных, с размытыми гранями исполинских скопищ каменных блоков гробницы – сначала Микерина, затем Хефрена и под конец Хеопса – превращались в безукоризненные, четко очерченные пирамиды, облицованные плитами полированного известняка.
У Тео перехватило дыхание.
– Фантастика! Я не верю своим глазам!
– Такими они и были, – сказал эль-Файки, – до того момента, когда известняк потребовался на строительство города… Доктор! Ваш эксперимент!
– Боже! Конечно! – Гилкренски нажал кнопку рации. – Лерой, Билл! Что у вас там?
– Пирамиды мне сверху не видно, босс. А уже началось?
– Выглядит это все великолепно, Тео, но приборы молчат!
– Ты уверен, что они исправны?
– Судя по телеметрии – да. Каналы передачи информации в полном порядке, установленные у Лероя датчики я проверил перед самым взлетом. Аппаратура зарегистрирует любой сигнал, если только он появится. Черт побери, мы вновь вернулись к отправной точке!
– Значит, воздействие лазеров слишком ничтожно, чтобы повлиять на автопилот, – заключил Гилкренски. – А как насчет космических лучей, Билл?
Сквозь шум далеких аплодисментов послышалась низкая призывная трель «Минервы».
– Извините меня. – Тео поднял со стола компьютер и отошел с ним в дальний угол комнаты. – В чем дело, Мария?
– Вчера вечером во время полета ты сказал, что самую важную информацию я должна сообщать немедленно.
– Да. Что у тебя?
– Узнай у профессора эль-Файки, всегда ли шоу проходит в это время?