– А, это снова ты, – перестал махать конечностями Мак-Кейн. – Ты меня преследуешь, что ли?
– Это вы бесперечь тут таскаетесь, – возмутился я. – Вон рыцарей моих перепугали.
– Не перепугали, а насторожили, – уточнил фон Рихтер, которому все еще было стыдно за собратьев по оружию. – Но в целом все верно лэрд Хейген говорит. Что вы тут устроили такое? Порядочные люди после смерти в могилах лежат, только нежить по земле бродит.
Он взялся за рукоять меча.
– А мне его жалко, – вздохнула сверху фея. – Ходит здесь, весь такой синенький, несчастненький, как собачка бродячая – у-у-у.
Трень-Брень слегка повыла, изображая вышеупомянутую живность, и даже помахала ручками, показывая, как бедолага-призрак еле передвигает ножки.
– Может, мы его того? – брат Мих, как водится, был практичен. – Как ни крути, этот, с бородой, по факту нас на государственный переворот подбивает, а за такие вещи головы рубят или на кол сажают. На Юге, например, нас всех уже к палачу бы тащили, только за то, что мы подобные вещи даже просто выслушали.
– Вы поняли? – обратился Гунтер к Гидену де Стерну и Розену ди Кранцу. – Вас, дураков, король теперь с полным правом казнить может! Нас вряд ли, мы его друзья, а вот вы… Выведут вас завтра на площадь, позовут ката в красном колпаке, со здоровым топором, и усекут ваши пустые головы. Или и впрямь на кол посадят, тут нравы простые, на подвиги предков не смотрят.
– Ну так что? – сварливо осведомился призрак. – Среди вас героев, как я понимаю, нет?
– Герои есть, – пояснил я ему. – Дураков нет. И вообще – подождите чуть-чуть, мы сейчас решаем, что с вами делать.
– Со мной? – возмутился призрак. – Ну, знаете ли! Все, ноги моей в этом замке не будет больше. И жизни мне здесь не было, и в посмертии уважительного отношения нет.
Призрак мигнул синим цветом, по нему как будто пробежала волна, доспехи исчезли, он снова был одет в саван.
– Пошли вы все! – покойный Мак-Кейн сделал, к безмерному восторгу феи, непристойный жест в наш адрес, сплюнул и сиганул со стены вниз.
– А ведь при жизни был приличным человеком, скорее всего, – отметил Гунтер. – Как все-таки смерть меняет людей.
– Сильно, – ответил ему я. – Да ладно тебе, ушел и ушел, туда ему и дорога. Кро.
– Что? – девушка подошла к стене и глянула вниз.
– Ты предупреди наших на всякий случай, чтобы квест не брали. Мало ли, вдруг этот народный мститель еще вернется, а условия квестов не все читают, сама же знаешь. Сначала примут и только потом начинают думать, что с ним делать.
– На меня намекаете? – хмуро спросила сверху фея.
– Да бог с тобой, Тренюшка! – ласково прощебетала Кро. – Там же прозвучало слово «думают», так что тут ты совершенно ни при чем.
– Ну что, пошли спать? – хлопнул я в ладоши. – Уже утро не за горами, вон и светлячков уже не видно, погасили они свои огни.
– И то, – согласился брат Мих. – Самое бы время.
– Слушай, – обратился я к нему. – Отведи Назира в мои покои, ты же знаешь где это?
– Лады, – бухгалтер окинул взглядом невозмутимого ассасина. – Он теперь тебе служит?
– Скажем так – он тоже будет меня прикрывать, – уклончиво ответил я.
– Но ты, если что, меня не забудь с собой позвать, – очень серьёзно сказал счетовод.
– Ты же зарекался со мной ходить куда-либо? – хмыкнул я.
– Зарекалась девка по весне после заката не гулять, да только к зиме пузо выперло, – брат Мих невесело хохотнул.
– Я вас покину? – спросил Гунтер. – Мне есть еще о чем поговорить с этими двумя… Кхгм… Рыцарями.
И гроссмейстер направился к бедолагам, стоящим чуть поодаль и затравленно смотрящим в сторону.
– Пошли, – брат Мих подошел к ассасину. – Покажу, где ночевать будешь.
– Я должен быть рядом с тобой, – негромко обратился ко мне Назир, игнорируя слова счетовода. – Таков приказ моего отца.
– Будешь, – заверил его я. – А сейчас иди спать, этот день кончился. И это – тоже приказ.
Назиру это явно не пришлось по душе, но он последовал за братом Михом.
– Ишь ты, – Кро подошла ко мне. – А я все думаю – что он здесь делает? Стало быть, ибн Кемаль к тебе приставил охрану? Или…
– Я предпочитаю думать, что охрану, – пресек я попытку произнесения слова «соглядатай». Это было первое, что и мне в голову пришло, еще в замке Атарин, но говорить это вслух я счел неразумным. В любом случае – это два лишних клинка в очень умелых руках, и мне они не кажутся бесполезными по нынешним временам. А то, что этот молчун будет меня защищать до последнего, я не сомневался – приказ Хассана был недвусмысленным, а подчинение у ассасинов в крови.