— Пери, есть! Немедленно! — раздалось откуда-то из глубины дома.
— Сначала их было мало, никто особо не верил, — продолжал Пери, отмахнувшись от крика матери. — Потом… потом Риз начал вести репортажи. Размещать видео. Его вызывал к себе губернатор, но ему удавалось как-то отмазываться.
— Пери! Обед! — голос Майры, казалось, сотряс весь дом. — Нет, Ринни, не смей пытаться крутить тарелки! Ай…
— Меня ма зовет, — Пери тут же встал, видимо, понял, что исчерпал на сегодня запас материнского терпения. Или ему было просто интересно посмотреть, что творит маленькая Ринни. — На самом деле она не хочет, чтобы я все это разглядывал. Но я был рад вам помочь.
— Иди, а я еще посмотрю, — только и ответил Квай-Гон: ему предстояло увидеть еще не одну подобную сцену.
Пери удалился, и даже по шагам его было понятно, что гордость плещется у него через край.
Оставшихся видео было немного. Качество съемки тоже было плохим, но не оставалось сомнений, почему так взволнованы жители города.
Оператор приобрел некий опыт, теперь он светил на тела, и в ярком свете были видны разрезанные животы с вывалившимися внутренностями, искаженные мукой лица, часто тоже искалеченные. Одному из покойников вырвали челюсть, и количество крови говорило о том, что сделали это, пока бедолага еще дышал. В голонете осталось девять видео, они иногда повторялись, но только сегодня с утра это были два трупа. Те самые, безголовые, которые вызвали у Майры столько гнева. И Пери еще пощадил нервы матери: головы несчастным оторвали — именно оторвали — в последнюю очередь. Потому что у одного фалнаута не было рук, у второго — ноги, у обоих была вскрыта грудная клетка, и на сосудах болтались два сердца. И оба, скорее всего, истекли кровью раньше, чем их обезглавили.
Пери был прав: это совсем не походило на поведение лептотиол. Во-первых, Квай-Гон сомневался, что они способны оторвать головы. Во-вторых, он видел, как они нападают. В-третьих, помнил, что они парализуют сопротивление, может, не все, но…
В этих нападениях не было смысла. Приблизить изображение не удавалось, но, насколько Квай-Гон мог рассмотреть, тела были просто зверски изуродованы, а не съедены.
Или нет.
Он вернулся на несколько изображений назад, открыл одно из первых видео. Было похоже, что иногда, и от чего это зависело, было неясно, кое-что от жертв все же… откусывают. Внутренние органы, и системы тоже не было никакой.
В основном жертвами были фалнауты, по одежде они не походили на городских. Ещё был один человек, по виду бродяга — если такие вообще встречались на Венисиоле.
Дверь внизу громко хлопнула, на лестнице послышались шаги и разговор. Судя по голосам, это были Нут и Ата. Квай-Гон вышел в коридор.
— …еще пять дроидов, чтобы отпугивать этих тварей. Когда вы их сможете сделать?
— Заказы выросли, придется подождать как минимум неделю, нам еще не все детали привезли. В прошлый раз из-за отсутствия хаттова порта поставщик не стал садиться, пришлось еще раз с ним договариваться. Зачем нужно было закрывать космопорт? Земли мало нашему губернатору для его гостиниц? — недовольно проговорила Ата.
И тут они наконец заметили Квай-Гона.
— А вы тут откуда? — поморщившись, спросил Нут. — Я так думал, что мы уже распрощались.
— Мы прилетели поговорить о видео, про которые сегодня утром говорил Пери.
— Какие еще видео?
— С расчлененными трупами. Вы знаете, кто это делает? Это ведь не лептотиолы, — Квай-Гон решил спросить сразу, ему надоело, что все молчат.
— Откуда мне знать? Лептотиолы или кто там еще, — резко ответил Нут, в Силе так и чувствовалось, что он недоговаривает, но причина его скрытности была неясна. Только вряд ли это был страх. — Знаете что? Ваше дело, кажется, референдум.
— И вам всё равно, что кто-то убивает людей?
Ата порывалась что-то сказать, но только досадливо вздыхала и закусывала губы. Наконец она развернулась и спешно пошла вниз. Нут посмотрел ей вслед.
— Видео ведь не подделка, — продолжал Квай-Гон. — И Пери сказал, кто-то их удаляет.
— Кто? — хохотнул Нут. — Известно, кто. Наш великий властитель и радетель за благо планеты. Ему совершенно не надо, чтобы тот хаттов сын из кредитной конторки докопался до нашего… до того, что у нас происходит.
Он подошел к одной из дверей, распахнул ее и зашел первым. Это был его кабинет или, может, рабочая комната Аты — слишком много деталей, какие-то схемы, неплохой датакрон с выключенным экраном. Нут подошел к окну и зачем-то закрыл его.
— Даже если учесть, что видео — только часть того, что случилось, уже очень много жертв. Может оказаться и больше. Никто ничего не делает? Как будто ничего не происходит?
— Вот настырный, — не столько с раздражением, сколько с удивлением сказал Нут. — Слушай, как ты вообще еще жив? Задаешь слишком много вопросов. Кто что делает? Я скажу. Я далек от ваших моралей и принципов. Если кто-то приблизится к моей семье — он будет убит. Если кто-то попытается мне угрожать — он будет убит. Если кто-то посмотрит косо — он, скорее всего, тоже будет убит, потому что мое правило — не верить вообще никому.
— Но вчера ты пустил нас в дом, — напомнил Квай-Гон. — И даже не проверил чип.
— А, это. Вы оба не с нашей планеты. Но, допустим, ты посчитал, что я расслабился. Уверяю, приди тебе в голову подняться этажом выше, где Майра и дети, ты бы даже до середины пролета дойти не успел. Мы здесь привыкли быть начеку. И бить на опережение. Раньше выстрелишь — целее будешь…
— Тебе приходилось кого-нибудь убивать?
Нут не ответил на этот вопрос, только ухмыльнулся. Квай-Гон вспомнил, что стрелок из Нута так себе: он сам признавался, что несколько раз пытался подстрелить неведомого ночного гостя, но безуспешно. Впрочем, всё зависело от расстояния.
— И не смотри на меня так, как будто я давно продался этой вашей Темной Стороне. Ставлю сотню кредитов, что если кто-нибудь подойдет к твоему пацану, останется без башки раньше, чем успеет вякнуть… Но у тебя один пацан, а у меня четверо, и Майра, и ферма. Так что злости во мне хоть отбавляй. Хочешь ответ на вопрос? Тогда сядь и подумай. Я, к слову, был о тебе лучшего мнения — слава об Ордене по всей галактике, а у тебя даже сомнения не возникло. Тот дроид, который висит над полем, он не от лепт, он от…
Нут ухмыльнулся, некоторые время рылся в каких-то записях, потом вытащил датапад, нашел картинку, показал Квай-Гону.
— Это и есть Риз, — пояснил он. С экрана смотрел серьезный паренек лет двадцати. — Мы с Саймсом делали на него ставки. Хотели, чтобы он рекламировал нас, продвигал. У него прекрасно всё получалось, он вызвал к нам представителя… Впрочем, это неважно, этот кусок хаттова дерьма так и не явился. Мы предупреждали Риза — не стоит связываться с Сутром, и вот результат. Его посадили за эти видео? Вранье для обывателей. Он размещает их несколько месяцев, и все знают, что это он. Его взяли сегодня утром, и я не знаю, за что. Но Сутр разозлил меня всерьез, и я теперь на твоей стороне. Пообещаешь мне вытащить Риза — рассчитывай на любую поддержку. Нет, значит, нет. Теперь слушай дальше. Лепты из ранних выводков уже подросли и умеют парализовывать, понятия не имею, как они это делают. Если поймешь, что трясешься от страха, сноси им головы, не задумываясь. Что бы там ни кричали придурки из «Нетронутой природы», это прямая угроза жизни разумного существа. И еще. У меня есть охранные дроиды, которые отгоняют вот этих тварей… тех, которые убивают. Не лепт. Ата что-то там сделала…
— Вчера был именно такой дроид? — запоздало догадался Квай-Гон, обругав себя последними словами и порадовавшись, что Оби-Ван хотя бы их не услышал. — Он пищал, довольно неприятно.
— Не всё потеряно с твоей головой, — захохотал Нут. — Так что с Ризом? Договорились?
Квай-Гон понятия не имел, как можно вытащить из тюрьмы арестанта. Варианты, конечно, имелись, но почему-то штурм местной каталажки не внушал ему надежд.
— Попробую поговорить с губернатором?