— Да, знаю-знаю, не ожидал. А я-то думаю, что день так долго тянется? А это он ждал Квай-Гона Джинна, ведь как он придёт после заката? После заката здесь опасно. Так что — давай зайдём?
Далеко на горизонте блеснул последний луч, и сразу стало затягивать небо.
Внутри было душно и жарко — фургон успел хорошо прогреться на венисиольском солнце, но приятно пахло травами и еще чем-то кисло-сладким. Простая узкая койка, шкаф, деревянный стол — как и все отшельники, Юргылин был весьма неприхотлив.
— Садись, — Юргылин махнул рукой в сторону стола, включил горелку и поставил чайник.
Пока тот кипел, он успел опустить шторки на окнах, нарезать какой-то местный фрукт и предложить гостю:
— Это кымчек, ешь, — и это тоже было знакомо: сочетание беспардонности и гостеприимности.
Иногда Квай-Гону казалось — отшельники объединены некой незримой сектой, устав которой диктует всё: от нелепых жилищ и до вкусного, в самом деле вкусного, чая из местных трав. Не хватало только странного питомца… но в Силе ощущалось, что под кроватью прячется…
— Ричи, выходи! — сказал Юргылин. — Это Ричи, он карполес, — пояснил он. — Мой питомец!
Без питомца никак. Но дело с появлением мягкого белого зверя с большими ушами никуда не исчезло, и Квай-Гон перешёл к вопросам.
— Говорят, ты знаешь, где живут фалнауты-дикари.
— Знаю, — ответил Юргылин, усадил Ричи себе на колени и начал гладить его по спине. Казалось, он не собирался продолжать разговор. Без пинка — однозначно.
— И где же? — аккуратно спросил Квай-Гон.
— Жизнь есть выбор. Мы выбираем, когда действуем, и когда бездействуем — мы выбираем бездействие. Я могу выбрать сказать тебе, я могу выбрать промолчать, я могу выбрать сказать тебе завтра, а не сейчас. Что это изменит? Ничего? Твою жизнь? Но, может быть, я здесь именно чтобы изменить её? — строго и вдохновенно вопросил отшельник. — Всегда в движении будущее, — повторил он любимую присказку Йоды, а может быть, озвучил собственную мысль. — Что бы я ни решил, я не знаю, что это изменит. Ты пойми, я ведь здесь не просто так сижу, это я всё боюсь людей менять, — он было замолчал, но тут же спохватился: — Ладно, буду делать, что должно, а там будь, что будет, ты ведь тоже не просто так пришел.
— Про будущее в движении… ты это где-то слышал?
— Да, и не раз.
— От Йоды?
— Так мы же не встречались. Но я про него знаю, да, много знаю.
Откуда? Впрочем, и это для отшельников было типично: знать вещи, знать которые им вроде и неоткуда.
— Я укажу тебе дорогу, но будь осторожен, Квай-Гон Джинн, смотри внимательно, это очень важно, — Юргылин поднялся и направился к выходу.
— Что важно?
— Всё.
*
Стемнело и в самом деле невероятно быстро. Небо там, где его не закрыли набежавшие облака и вулканическая пыль, уже не такая плотная, как прошлой ночью, усеяли мелкие звёзды, пролилась, деля небосклон пополам, великая река света — Галактика. Зрелище под стать недавнему разговору. Наводило на размышления, например — что знает, чего не знает, что недоговаривает этот отшельник? Почему они все так между собой похожи? Что именно видел этот забавный зелёный тип? Как именно он меняет людей? И, главное, зачем?
Сплошные вопросы, никаких ответов. Квай-Гон привык смотреть в будущее, пытаясь разглядеть там далёкое эхо своих сегодняшних поступков. Может, и этот вот тоже — смотрел? И сбежал в фургон от того, что увидел?..
В любом случае, дорогу отшельник показал, даже подсказал оставить спидер где-нибудь неподалеку и к самим дикарям идти пешком. В рощице дул мягкий теплый ветер, принося запах моря и шелестя листвой. Оставалось надеяться, что в этот раз обойдётся без всяких тварей.
И помимо отшельника и дикарей было немало людей, с которыми Квай-Гон поговорил бы с не меньшей охотой. С тем самым представителем кредитной организации, которого Нут почему-то считал пропойцей, а губернатор — весьма недалеким типом. Квай-Гон, впрочем, сомневался, что недалекие типы могут давать прогнозы насчет инвестиций, и был вполне уверен, что за это время информация у этого представителя появилась куда более полная, чем у него самого. С таинственным ночным гостем фермы Нута. И еще — с тем, кого так ждал сам Нут и кто до сих пор не появился. Возможно, он тоже уже был разорван на куски.
Что-то беспокойное кольнуло на самом краю сознания. Сконцентрировавшись сильнее и полностью доверившись Силе, Квай-Гон закрыл глаза и направился вперед. Один за одним, один за одним — яркие и тусклые, большие и маленькие — загорелись в темноте огоньки. Души одарённых. Должно быть, многие фалнауты, как миралуки или киффары, были склонны к одарённости. Может, поэтому некоторые из них уходили в город? Потому что не могли жить среди собратьев, или проще — не могли без помощи Силы выжить?
Открыв глаза, он увидел впереди костёр, вокруг которого сидели и слонялись аборигены. Чуть дальше был столб, к которому были привязаны… дети. Двое детей, на вид подросткового возраста, вероятнее всего, люди или близкие к людям экзоты. Вечная дилемма джедая: вмешаться и спасти, рискуя вызвать каскад последствий, или пройти мимо, разделив вину за убийство, но памятуя, что этим убийством спасены, может быть, тысячи жизней?
Фалнауты шумели, смеялись, изредка тыкали жертв палками, швырялись мелкими камнями и комьями грязи. Квай-Гон снова и снова вопрошал себя: вмешаться? Не вмешаться?
И в этот момент он узнал в одном из пленников Оби-Вана.
========== Глава 5 ==========
Первым инстинктом было броситься в бой, схватить ученика, рвануть вместе с ним куда подальше… но слушаться первого инстинкта не стоило ни в коем случае. Как говорил учитель Дуку: «Сила подсказывает нам наилучший выход, и мы часто слышим её сердцем, а не разумом, но беда в том, что разум в это время предлагает какой-то бред, и не все умеют его игнорировать».
Закрыть глаза. Прислушаться. Опасность? Нет, дети были в безопасности, им не хотели причинить вред, им ничего не грозило, кроме их собственного страха и растерянности.
Хорошо. Теперь аборигены. Они… боялись? Боялись детей? Но почему? Почему можно бояться привязанных, беспомощных мальчишек, которые даже свободными едва ли могли хоть чем-то кому-то, кроме себя, навредить?
Световой меч у Оби-Вана не отобрали, и это было тоже невероятно странно. Они боялись, они связали мальчишек, но оставили им оружие? Они не знали, не поняли этого?
Вопросы, вопросы, вопросы… драгоценные секунды убегали, а ответа всё не было.
Или?..
Да!
Квай-Гон отчётливо ощутил приближение ещё одного джедая. Дружески настроенного, что было любопытно. Кто же это мог быть, если вот он, а вот Оби-Ван?
Как бы то ни было, одно он чувствовал очень чётко: он не должен идти в бой. Он должен дождаться того джедая.
И всё же, чего боялись эти создания? Чем их пугали дети? «Shaader… lenaat…» — звучало похоже на язык тви’лекков, но там было бы «shadare» и «lehnahta…» «Kemm taalis kereike?» Нет, не почудилось!
Язык аборигенов, если не они сами, точно был родственен тви’леккскому.
Они хотели устроить… испытание? Узнать, не призраки… нет, скорее, не духи ли мальчишки? Потому что по их земле (если это слово значило «земля», а не «дым», например) и так ходило достаточно много… живых мертвецов?
— Я смотрю, не все в нашем Ордене больны нездоровым желанием светить своими палками направо и налево?
А вот и джедай. Тихо он подошёл!
Обернувшись, Квай-Гон увидел бледнокожего панторанина… или панторанку? Ни одежда, ни фигура, ни узоры на лице не позволяли понять ни пол, ни возраст. Даже голос одновременно походил и на низкий женский, и на чуть высоковатый мужской.
— Им ничего не угрожает, — акцент у него был довольно сильный, как только что с Рилота прибыл. Оно и понятно, впрочем: по всему судя, этот джедай давно жил среди аборигенов и наверняка на их языке говорил куда чаще, чем на бейсике.
— Я Квай-Гон Джинн, рыцарь Республики. Здесь на задании. Ваши… друзья схватили моего ученика и, кажется, сына человека, оказавшего нам гостеприимство.