— Передашь, куда денешься! — беспечно ответил тот. — А забавную ты компанию себе нашёл. Одна алкает денег, считая, что в них свобода, другой ищет славы, но от себя самого. Ещё одна грезит любовью и приключениями, но только чтобы всегда была кнопка выхода… ну и ты сам, конечно, тот ещё экспонат, Приешке. Сама птица не знает, чего ты хочешь, где уж мне-то понять. Но гордыни у тебя, как у рыцаря, жадности — как у торговки, а мудрости — на цыплёнка не хватит, если продолжишь по-прежнему.
Мэйдо покрутила у виска пальцем и решительно направилась прочь, вероятно, к своему спидеру. И видят магистры прежних времён и нынешних, Квай-Гону тоже очень хотелось вот так вот красиво уйти! Эти двое даже не загадками говорили — нет, они говорили как будто на чужом языке! Каждое слово в котором было одновременно понятным и непонятным, знакомым и несущим совершенно неведомый смысл.
— Кто не грешен пред богами, у того и предков нет, — отмахнулся Прия. — А что, тебе есть до моей компании дело?
— Было бы дело — я не грибы собирал бы, а дураков. Но у тебя это лучше выходит. Сам посуди: они тут шумят, а ведь сорок восемь раз небо горело над Красной Горой. Сорок восемь раз, и за сорок восемь полных звёзд, Приешке, — это много, очень много. И на случайность совсем не похоже. Ты ведь любишь ходить, а? Так возьми урожай дураков и сходи туда с ними. Вдруг ума прибавится?
Он с довольной улыбкой прошел мимо, и, уже собираясь скрыться за деревьями, обернулся и добавил:
— Не теряй своих дураков, Приешке. Не теряй.
И исчез.
========== Глава 9 ==========
Квай-Гон выдохнул. Мысленно выругался. Сделал глубокий вдох и выдохнул снова. «Нет эмоций, есть лишь покой». Он прибыл сюда не для мелочных свар и даже не ради референдума. Задача стояла важнее и сложнее: понять, какая тьма кроется за непрекращающимися проблемами, найти эту тьму, принести в неё свет и увидеть, как тьма погибнет. Ни один отшельник — ни синий, ни зелёный — не мог помешать Квай-Гону выполнять свой долг.
— Рыцарь Шани, — сказал он самым нейтральным тоном, — вы можете истолковать ваш загадочный разговор?
— Я не рыцарь, — ответил тот, хмуро глядя куда-то в сторону.
— Мастер Прия…
— Тем более нет. Просто Прия вполне сгодится, я же сказал: я этнограф.
И кому только в голову пришло назначить представителем Ордена, хранителем планеты, мало что чудака — чудака без рыцарского звания?! Того, кто не знает ни сражений, ни мирных переговоров, кто не прошёл строгую школу джедайства хотя бы до половины, не умеет держать в руках меч. Хотя… пожалуй, в повседневной жизни он мог быть полезен. Знать обычаи, немного уметь лечить… для мирного времени этого должно быть довольно. Что поделать, если мирное время закончилось?
— И всё же, о чём вы говорили? Вот эти грибы, цветы, звери? — пусть с трудом, но Квай-Гон удержался от очевидных шуток. — Звучало то ли как бред, то ли как шифр.
— Об урожае, — ответил Прия, по-прежнему словно издалека. — В этом месяце красных грибов ещё не должно быть, они позже пойдут. А вот лиловые грибы, наоборот, никак не появятся. Местные удивительно неоригинальны в придумывании имён и названий, верно? Если богиня в облике птицы — значит, пусть будет птица, если красные — то значит, красные. И не спутаешь, тоже добро.
Был бы здесь Оби-Ван, можно было бы указать на Прию и сказать: вот почему не каждый джедай, а лишь рыцарь или мастер может исполнять такие сложные миссии. Умирают люди и экзоты, совершаются преступления, обнаглевшие политики готовятся выбить у тружеников почву из под ног — в самом буквальном смысле! А этот стоит и рассуждает про урожай грибов и особенности именословия.
— Почему он говорил на бейсике? — вдруг нахмурилась Ата. И ее замечание было невероятно своевременно.
Неохотно к ней повернувшись, Прия — в обычной своей манере, слишком укуренной для кротости и слишком кроткой для укуренности, — ответил:
— Потому что здесь были вы, разумеется. Это же базовое правило вежливости: говорить на понятном всем языке, а не секретничать на своём. «Больше двух — говорят вслух». Кстати, сударыня, не подскажете, зачем вы сюда явились? Если что, учтите на будущее: свидания лучше назначать не в этом лесу, тут всякой дряни многовато. На землях фермера Саймса есть отличный сарай, он весьма популярен.
— Мы на него сели, — выдал Квай-Гон машинально и мысленно отвесил себе подзатыльник: думать надо сначала, только потом говорить.
Панторанин нарочито закатил глаза:
— Птица-ворона, ну что вы за люди? Один был сарай для свиданок, и тот поломали. А ещё мир в Республике собираются сохранять! И всё-таки, сударыня, почему…
— Я вам не сударыня! — взвилась успокоившаяся было Ата. — Ваша сударыня сливает по фермам топливо, с ней и милуйтесь хоть в кустах, хоть в сараях! Пока она еще не на нарах на Кесселе!
Прия задумчиво наклонил голову. Протянул руку, словно… щупая или пытаясь поймать на ладонь, или маня ветер. Он явно не собирался отвечать, предпочитая вернуться к раздражающей маске невинного дурачка.
— Мэйдо, — строго напомнил Квай-Гон, — намерена подделать результаты голосования.
Строго говоря, ни один суд в Республике ее слова прямым намерением бы не признал, но повод пнуть наглого зануду был слишком вдохновляющим.
— Вот как? — деланно удивился Прия. — Я немедленно доложу об этом мастеру Винду. И о том, что вы один взяли на себя заботу обо всех бедах этой планеты и далеко продвинулись в стараниях её от этих бед защитить, — он покивал сам себе и добавил: — Но сарай-то чем провинился? Гнездо разврата? Так они без привязанности и без недолжных страстей, чисто ради невинного удовольствия.
— Ты понимаешь, что одного моего слова довольно, чтобы вы оба с вашими планами оказались в тюрьме? И я уверен, Ата не откажется подтвердить обвинения.
Ата энергично закивала.
— Самостоятельно принимать решения, не утруждая Совет, это я понимаю, но вот так — впервые. Невинную женщину, симпатичную, затащили на свидание в совершенно неправильный лес, а теперь ещё лжесвидетельствовать заставляете?! Подсудное же дело, за такое и на Спинтир отправиться можно, размышлять о своих ошибках да медитировать на Кодекс. Опомнитесь, пока не поздно!
Ата какое-то время стояла, растерянно и смущенно глядя на Прию. Потом покосилась уже на Квай-Гона, поморщилась и вдруг упёрла руки в бока:
— Что ты о себе вообще возомнил, морда расписная? Да у лепты в жопе лучше оказаться, чем с ним в постели!
— Везде-то вы побывали, всё-то вы знаете, — почти неслышно хмыкнул панторанин.
Ата постучала себя пальцем по лбу; вышло гулко — как видно, под кожей был киберимплант: программисты любили их себе устанавливать.
— Решается судьба планеты! — с возмущением сказала она.
Прия развёл руками:
— У меня и права голоса нет, я же джедай. А что бы вам ни наплёл мастер Джинн, сударыня, мы, джедаи, обязаны быть в стороне от политики. Тот, кто хранит закон, кто приводит его в исполнение, если придётся, сам законы устанавливать не должен, — наконец развернувшись всем корпусом к ним, он прибавил: — В ваши отношения я вмешиваться не стану, но всё-таки, что вы искали в этом лесу?
Квай-Гону надоели их препирательства, а синерожий зануда соизволил вернуться к насущным проблемам.
— Кто такие «безумные братья»? Откуда они взялись? Почему они убивают… кроме того, что они ищут жизнь?
Панторанин наклонил голову и ничего не ответил.
— Они проникли в город. Ты хоть представляешь, что там творится?
— Полагаю, что ничего хорошего?
— Они пожирают не всех. Только тех, кто давно не ел.
— В таком случае, горожане могут ничего не бояться. Их жизненный цикл устроен так, что они спят, когда не жрут, и жрут, когда не спят. И едва ли они станут держать строгий пост во благо людоедов…
— Это и вправду может быть вирус? — серьезно и очень тихо спросила Ата. — Смертельный?
Прия лениво отмахнулся и сказал, как обычно, невпопад: