— Вы в порядке? — спросил Квай-Гон больше из вежливости. Мэйдо, не поворачиваясь, отмахнулась и пошатнулась, но устояла на ногах.
— Какая разница? Мне надо вернуться в город, поставить спидер на место или бросить его где-нибудь. На мое счастье, там сейчас слишком большой бардак, а полиция отсутствует.
— Если вас поймают?
Она резко обернулась. Теперь это была та же Мэйдо, которая как к себе домой вошла под крышу дома Нута — уверенная в себе, расчетливая, точно знающая свои цели.
— Не беспокойтесь за меня, милорд. Есть обстоятельства, которые вас не касаются. И верните бластер.
— Почему «милорд»? — удивился Квай-Гон и без возражений протянул Мэйдо бластер.
— На моей родине так обращаются к любому лицу, облеченному властью. Вас ведь наделили властными полномочиями? Вернемся к спидеру, и я взорву это логово. Как вы сюда попали? Я не видела ваш спидер.
— Мы остановились за лесом… лесом рук. Далековато, но…
— Мы? — перебила Мэйдо и недобро прищурилась. — Кто это — мы?
Квай-Гон не успел ни обругать себя за болтливость, ни ответить: навстречу им от подножия бежали Ата и представитель Прия.
— Сударыня, вы живы! — воскликнул тот. — Птица милостивая, слава тебе! Клянусь, принесу такую жертву, какой вождь не приносит после избрания!
И он, и Ата должны были довериться старшему и умному, сидеть в спидере и не высовываться. Не рисковать собой и друг другом. Или и в самом деле панторанин надеялся избавиться от них двоих, а теперь и от Аты?
— Что? — знакомо и злобно зашипела Мэйдо и тут же повернулась в сторону Прии. — Миледи, вы…
— Как бы он необычно ни выглядел, представитель Прия всё же мужчина, — мягко поправил её Квай-Гон.
И понял, что — не в первый раз за сегодня — ему лучше было промолчать. Потому что пресловутый представитель Прия повернулся к нему всем корпусом и негромким, неприятно ровным голосом сказал:
— Я в восхищении, мастер Джинн. В восхищении, клянусь прахом всех съеденных безумными братьями, в полном восхищении от того, что вы всё ещё не часть этого праха. Должно быть, и впрямь Сила любит и бережёт вас для особой судьбы. Ведь не зря говорят: кому повешену быть, тот не утонет.
Сейчас он был похож на магистра Астара н’Атму, точнее, на его статую, стоявшую у входа в столовую. Древний магистр примерно так же ласково и улыбался. А ведь его, теоретически, запечатлели в миг, когда он погрузил Хот в вечную зиму и тем уничтожил власть раката над целым сектором.
— Каждое ваше решение заставляет меня задаваться этим вопросом, на самом деле, — продолжал Прия всё тем же неестественно-ровным тоном. — Какая такая великая судьба ждёт вас, что вы всё ещё живы? И какая такая — пожалуй, что и более великая — судьба ждёт вашего падавана, если с таким-то учителем он, опять же, всё ещё жив?
— О чём вы? — совершенно искренне переспросил Квай-Гон.
Он чувствовал, что на него гневаются. Что там, от гнева было тяжело дышать, воздух стыл предгрозовым маревом. Но откуда был этот гнев? Он выполнял свой долг, он спас Мэйдо от неминуемой гибели, переступив через отвращение к её жизненным принципам. Он даже позаботился об этих двоих, об их безопасности!
— Признаться, я даже готов поверить, что вам приказывает сама Сила. Ведь не в силах человеческих додуматься до такой… — Прия глубоко вдохнул, медленно выдохнул. — Такой… такой смелости.
— Миледи? — нахмурилась Мэйдо.
Стоило опасности миновать, как она вернулась к прежней манере демонстративно игнорировать слова Квай-Гона, да и его самого. И да, это было обидно. Но мастер Дуку если что и вбил некогда в ученика — святое правило не лезть с оправданиями, пока не закончат браниться. Всё равно не услышат.
— О, так он вам ничего не сказал, сударыня? — теперь панторанин повернулся к ней, недовольно покачал головой. — А впрочем, неважно. Позвольте, — он преловко, словно в танце, предложил ей руку, — оказать вам по возможности скромную помощь — я всё же целитель.
— Вы, представитель Прия, запоздали со своей чуткостью. Тогда, может, мне не пришлось бы рисковать собой и вашей сообщницей по вашей же глупости! — как всегда, в бою разума и возмущения победил не разум.
— Моей глупости?! Птица-ворона…
— Но не моей же! Это вы сделали всё, чтобы сорвать наши с ней планы. Каким идиотом нужно быть, чтобы не услышать то, что вам наверняка говорили: они ненавидят солнце и только солнце! Сейчас идет дождь, и они набросились на нас, а если бы там не оказался я?
Панторанин не стал даже спорить. Было похоже, что он побледнел.
— Нда, это промах, — только и сказал он и виновато посмотрел на Мэйдо. Та то ли не поняла — взгляд ее теперь был совсем потерянным, — то ли вообще не посчитала это чем-то существенным.
— И в итоге мне пришлось, рискуя собой и своей миссией, спасать эту женщину!
— А ведь вроде вы не с Набу же родом, — протянул Прия, заботливо набрасывая на плечи Мэйдо свой плащ.
— А что не так с Набу? — очнулась Ата, все это время молчавшая и только удивленно смотревшая на всех по очереди. Сейчас она мрачно уставилась на Мэйдо. — Там красиво, люди добрые, культура, искусство.
— Все так, просто шутка. Набуанское дворянство так любит превозмогать, что сначала создаёт себе проблемы, а потом героически их разрешает… Вот и наш героический мастер: сначала отправил нас с вами в нокаут и полез в пекло, не зная броду, а потом спасал тех, кто без его героизма и в опасности бы не оказался.
Ата нахмурилась. Квай-Гон собирался было возразить, но панторанин, оказывается, ещё не закончил.
— Сударыня, я надеюсь, вы однажды простите мне эту ошибку. Я полагал, что страх солнца должен удерживать их внутри вне зависимости от погоды… это должно было быть именно так, я не понимаю, почему…
— Не стоит, — голос у Мэйдо заметно охрип. Ее трясло, но больше от дождя и холода, чем от испуга.
Ата посмотрела на Квай-Гона, на Прию. Ещё раз посмотрела. Нахмурилась сильнее.
— Мастер Прия, — сказала она, и тот даже не стал поправлять, — может, я ошибаюсь, вы сговорились что-то делать в пещере, так? — Прия кивнул. — И если бы вы заметили, что эти твари полезли на свет, вы бы…
— Убрался, пока цел, тем более, что с нами был бы мастер Джинн, способный, я полагаю, хотя бы прикрыть отступление. Да и два одарённых — в два раза лучше, чем один, может, это их бы сдержало. Говорю же: как есть набуанский аристократ, — панторанин покачал головой. — Знаете, вот так и начинаешь верить в силу благородной крови, которую ничем не перебить. Вроде не мальчик уже, и вроде воспитание у нас общее, пора бы усвоить хоть немного смирения и осторожности — но нет! Родился принцем — так и живёт как принц: что ни день, то подвиг. А сколько жизней за этот его подвиг заплатят… разве принцы об этом думают?
Очень хотелось ему возразить, объяснить, показать, что и как. Что нельзя было рисковать ни им, ни Мэйдо, что Мэйдо все равно сделала то, что хотела, что ошибки Квай-Гон никакой не допускал, а просто…
— В следующий раз не снимайте корону, мастер Джинн, — сквозь зубы сказала Мэйдо. — Чтобы было понятно — с такими, как вы, не стоит иметь никакого дела, — в глазах ее полыхнула странная ненависть, отразившаяся даже в Силе, и Прия, конечно, это тоже почувствовал, потому что бережно обнял Мэйдо за плечи и попытался увести вниз.
Но она и не подумала слушаться.
— Вы спрашивали о доверии — подумайте на досуге над этим.
Она сунула руку в карман и бросила какой-то предмет — Квай-Гон машинально поймал что-то маленькое и легкое. Прия наконец добился от Мэйдо покорности и, полуобняв и ласково выговаривая, повел вниз.
— Почему он сразу ничего не сказал? — больше себя самого спросил Квай-Гон.
— Я его по башке же двинула, — хмуро сказала Ата, глядя им вслед. — А потом, по всему судя, вы двинули по башке меня. Вообще замечательно вышло, жаль только, мы двое всё пропустили.