— Надеюсь, «елень» — не имя чьей-нибудь бабушки, — хмуро скривился Квай-Гон.
— И даже не имя чьего-нибудь дедушки, — покладисто ответил Прия.
Ответ был настолько уходом от ответа, что Ата зареклась принимать любое мясное блюдо.
Вокруг всё так же шумели фалнауты, ближе к лесу горел костер — на нем жарили какого-то зверя (небось, еленя). За ближайшей хижиной, смущенно похихикивая, собрались дети, они строили рожицы Оби-Вану и, кажется… ей? Ата тоже улыбнулась в ответ. Хоть они и были клубками зелёных щупалец, они были… ну, очень милыми клубками щупалец.
Из хижины вывели Пери. Тот, потерянно хлопая глазами, увидел сначала Ату и Квай-Гона и рванулся к ним, потом заметил отца и попятился. Оз встал и собрался было разораться, но вместо этого просто раскрыл Пери объятья и ничего не сказал.
*
Еда, пусть и безыскусная, оказалась невероятно вкусной. Эффект сомнола, сначала напоровшийся на дикий мандраж, а потом просто мучавший желанием прилечь хоть где и хоть как, постепенно отступил. Где-то в стороне очнувшийся от джедайских штучек Оз обещал сыну оторвать всё выпирающее, а Оби-Ван чего-то добивался от Квай-Гона.
— Не хотите прогуляться? Мне кажется, вы немного устали от шума и от толпы, — услышала Ата за спиной голос Прии.
— От чего я устала, так это от вашей привычки возникать из ниоткуда и пугать собеседников. Вот честное слово, как будто вы не взрослый… панторанин, а тупой приколист-подросток.
— Человек. Человек вполне сойдёт — ведь все мы люди, кто не нелюди.
Чем дальше, тем больше он ей напоминал старые сказки её родины. Те, в которых приходили удивительные и странные создания из тёмных лесов и полых холмов, дарили кому мудрость, кому богатство, а кому и горе, и исчезали обратно в свой волшебный мир.
Раньше она удивлялась: как может нормальный разумный человек связаться с чем-то подобным? Почему не убегает при первой возможности, а наоборот, покорно идёт в поводу? Теперь она позволила отвести себя в сторону от костров, тем более что шумное веселье и правда не столько радовало, сколько выматывало.
— Вы боитесь, — сказал Прия. — Как я могу вас успокоить?
Только этот человек мог задавать такие неправильные и обидные вопросы настолько обыденным тоном, что они казались естественными. Хотя стукнуть его всё равно хотелось.
— Страх рождается из одиночества, — добавил он задумчиво. — Когда мы одни, полагаемся лишь на себя, но мы ведь знаем, какой это ненадёжный союзник. Себя мы подвести готовы всегда, верно?
Отвечать не хотелось. И говорить на эту тему — тоже.
— Почему вы сами не захотели подменить Пери? — спросила Ата. — Не нравятся красотки с тентаклями?
Грубость на грубость, резкость на резкость. Лезет в душу? Наткнётся на колючую проволоку и электронную изгородь.
— Я джедай, — пожал он плечами. — Это подразумевает целомудрие, нет?
— Джедай… — Ата скривилась. — Что вы такое, в самом деле? Правда, что ли, колдуны? Или просто у вас техника хорошая?
Вместо ответа Прия вытянул руку вперёд, и ему на большой палец села… сначала показалось, что бабочка. Потом Ата поняла: огонь. Два языка пламени просто были похожи на крылья.
— Жжётся, — растерянно сказала она, прикоснувшись.
— Конечно. Это ведь огонь, сударыня, — Прия улыбнулся. — Огонь, вода, воздух, птицы и звери, цветы и травы, деревья и горы — всё есть Сила. Жизнь, сама по себе, в добре и во зле, есть Сила. Кто-то мнит, что подчинил её. Кто-то надеется, что направляет её…
— А вы?
— А я и мои друзья фалнауты её слушаем. В конце концов, она старше и умнее нас. Можно сказать, она мать, а мы её дети, — он усмехнулся. — Ну и конечно, как всякие дети, мы просим её развлечь нас, защитить нас, научить нас.
Огненная бабочка взлетела ввысь в тёмное небо, опала на землю, рассыпавшись мириадами искр. Сила и вправду существует?
— Я хотел сказать вам, сударыня: не бойтесь. Пока вы здесь, на Венисиоле, вы не одна. Я всегда буду на вашей стороне, обещаю. Таким красавицам грешно бояться, разве нет?
От этих его слов, от улыбки, от интонации внутри что-то сжалось. Как всегда, когда хотелось покраснеть и смутиться, Ата рассердилась.
— Что это там у костра творится? — поспешила она перевести тему.
Прия прищурился, вглядываясь:
— О, так это шаман! Какой торжественный. Неужто ему духи что-нибудь наплели?
Ата не могла сказать, видела ли она этого фалнаута раньше: местные зелёные были, несмотря на татуировки — или именно из-за них — ещё больше похожи друг на друга, чем городские.
— Заговорит Венисиола, — с лёгким подвывом начал шаман.
Ата прыснула в кулак: звук был как у небесного голоса в чалактанском мультике. Такой же пафосный, неестественный и нелепый одновременно.
— Тысяча голосов сольётся в один, и проснётся пламя, и гордость гордых развеет ветер, как клочья тумана! — возгласил шаман. — Вижу, вижу, вижу! Несутся алые звери на крыльях восточных ветров, и нет ни спасения от них, ни укрытия! Стоящие перед ложным выбором поплатятся за доверчивость, и имеющие ложные цели поплатятся за коварство. Не будет ни города, ни села, ни господина, ни раба, лишь алые цветы и алые звери!
Выдав на слове «звери» особо восхитительную трель, он умолк.
— Эта вот самодеятельность — тоже Сила? — радостно ухватилась за возможность ужалить собеседника и прогнать его со слишком личных тем Ата.
— Зависит от точки зрения, полагаю, — отозвался Прия. — Великая ли Сила скрыта в этих словах или нет, впрочем, сила в них есть. Сила менять этот мир, например. Не скучайте, сударыня: здесь так много приятных людей, с которыми можно приятно побеседовать, — сказал он с лёгким поклоном и, к разочарованию Аты, скрылся в темноте.
Как обычно. Она уже начала привыкать.
========== Глава 12 ==========
Квай-Гон проснулся от грохота, обрушившегося на дом. Выл ветер, в комнате было темно, по ставням лупил ливень.
Оби-Ван спал как убитый, и Квай-Гон не стал его будить — если бы что-то случилось, Нут растолкал бы их обоих. Наспех одевшись, он вышел в коридор и увидел Нута, который запирал входную дверь, и с него уже натекла лужа.
— А, — буркнул Нут, услышав шаги. — У тебя гипер в заднице, что ли? Я думал, вас и взрывами не разбудишь. Еще бы, трое суток почти что без сна… Хаттова погода! — он стащил плащ и бросил его прямо на пол. — Грозы в эту пору зверские. Окна мы с Пери закрыли, дроидов загнали, надеюсь, сарай не подтопит. Пошли есть, раз тебе всё равно не спится.
Снова ударил раскат, Нут выругался и побрел на кухню. Там было темно, он зажег свет, после чего задумчиво почесал голову и принялся заглядывать во все ящики подряд.
— Надолго это теперь? — спросил Квай-Гон. Все планы летели к хаттовой бабушке.
«Заговорит Венисиола, тысяча голосов сольётся в один», — он был уверен, что это о референдуме. Тысяча голосов, один результат. Может быть, два, но вряд ли шаман вдавался в такие тонкости. «Не будет ни города, ни села, ни господина, ни раба, лишь алые цветы…» — и что бы ни значили эти цветы, важно было то, что ничего и никого не останется.
— А кто его знает, — пожал плечами Нут. — Часа на два, на три, а может, и на день. Сутру повезет, если затянется: референдум послезавтра, в такую срань ни один избиратель из дома не вылезет. Сутр, помяни мое слово, сам будет бегать с дроидом по домам. И взятки совать, на это он мастер…
Если шаман был прав… Если Прия был прав, если то, что он говорил о невероятном владении фалнаутов Силой, было истиной хотя бы на треть…
— У тебя межпланетная связь есть? — почти безнадежно спросил Квай-Гон.
— Откуда? — удивился Нут и вытащил на свет какую-то упаковку, открыл ее, посмотрел, снова почесал голову. Как видно, с готовкой он испытывал затруднения. — Да и на кой она мне? Была бы, так я бы не ждал приезд Мэйдо, а сразу все выяснил.
— Мне нужно в город.
— И не думай, — отрезал Нут и, решившись, высыпал в первую попавшуюся кастрюлю все содержимое упаковки. — Спидер, конечно, взлетит, особенно губернаторский, но оно тебе надо? Долбанет молнией, собирай потом кости. Даже я не рискну.