Он не был, Квай-Гон не сомневался. Он был слишком труслив и психически болен. Никто не стал бы ему доверять эти тайны, но Квай-Гон согласился с предложенной версией. Что бы там ни было, Сутр все знал.
— Что мне в таком случае доложить Совету, госпожа эмиссар?
— Что хотите, — Мэйдо равнодушно пожала плечами. — Нэгна придаст всему достоверности. Сенат в курсе, Совет тоже. Вероятно, они не очень довольны, но ничто не идет слишком гладко, бывают и срывы. Пора бы привыкнуть.
— Привыкнуть? — и Квай-Гон напомнил себе про эмоции. — Если бы Совет поставил меня в известность, как он счел это необходимым для вашей любезной Прии, если бы вы и я с самого начала работали заодно!..
— Но он не поставил, — оборвала его Мэйдо. — За Нэгну вы уже получили, у вас впереди героизм, проявленный при пожаре. Нельзя было предсказать…
«Именно что — предсказать…»
— Что влюбленная девочка заберет сумку Выквана и никто не подумает, что там зажигательная смесь, — вмешался Прия. — Если слепо следовать… голосу чувств…
И эта версия могла бы звучать даже логично.
— Выкван тут ни при чем, как и Лу Арги, — перебил Квай-Гон. — Все предопределено. Пророчество, которое ты, представитель, слышал собственными ушами. И ты самолично донес его в Орден, Орден сообщил Сенату, поэтому референдум был отменен. Голосование, тысячи голосов, алые звери на крыльях восточных ветров… Тебе не настолько отбило память.
Квай-Гон пошел проверенным путем — затронул представителя, и это отрезвило Мэйдо.
— Единственный, кто поверил этим бредням, вы, мастер Джинн, — ощерилась она.
Панторанин прищурился, куда-то вглядываясь. Ему, казалось, не было никакого дела ни до пророчества, ни до собственной кляузы, и Квай-Гон решил спустить его на землю.
— В Ордене знают о пророчестве, — он покосился на Мэйдо: она должна была подтвердить это Сенату. — Оно не могло не исполниться, несмотря на все принятые меры.
— Недооценивать тех, кто веками живет на этой земле, неверно, — с усмешкой протянула Мэйдо. — И мать Арой согласилась, что лучше невинная ложь во имя жизни, чем преступление во имя наживы. Так, разве нет? Туризм убил бы фалнаутов. Я сохранила им жизнь.
Эмиссар, конечно, могла очень многое. Она доказала это уже не единожды, в ее власти было казнить или миловать, но — что она имела в виду?
— Пророчество — фальсификация, мистификация. С вашим присутствием в племени нам повезло, но Сенату хватило моих доказательств намерений Сутра. Им не нужен заведомо оспоримый результат.
Квай-Гон вспомнил тот подслушанный разговор, с которого все началось… и пошло не так, как могло бы. Прия отослал Мэйдо прямо к нему в палатку «с абстракциями». Представитель очень хотел практического, ясного знания, очень хотел гарантий… Что же, Мэйдо поступила по-честному. Он их получил.
— Идиоты, — сухо сказал Квай-Гон. — И Сенат — идиоты, и ты, бывший представитель. Полезли играть в те сферы, где не прощают ошибок — вот и живите теперь, зная: если бы не ваша фальсификация, не было бы пожара. Такая уж штука — пространство пророчества.
Мэйдо сыграла против самой себя. Но она только презрительно фыркнула, потом тихо засмеялась.
— Наш с вами прокол с сумкой свалить на шаманов? Завидую, мне так не суметь.
Прия порывался что-то сказать, но ему и стоять было тяжко. Квай-Гон же хотел объяснить — не представителю, Мэйдо, как сильно она ошибается, и Выкван — всего лишь следствие, но — очень некстати — на пороге объявился Нут.
— Вас там ветром снесло ко всем хаттам, или вы уже перестреляли друг друга? — заорал он. — Собираетесь на улице ночевать, так скажите…
Мэйдо последний раз с усмешкой покосилась на Квай-Гона и потащила Прию в дом. Квай-Гон долго смотрел им вслед, поражаясь, как мог человек, получивший те же знания, что и он сам, так… не то чтобы сознательно ее обмануть. Или все-таки… да? «Он знал, что так выйдет. Не мог не знать. Кому же вы верите, наивная госпожа эмиссар?»
И Мэйдо оставалась здесь с представителем. На сколько? Квай-Гон не знал. Как и не знал, что могло случиться за это время.
Нут поджидал его с унылым видом.
— Вечно ты по ночам где-то шляешься. Ходил бы по бабам, как нормальный мужик, нет, тебя засосет в какую-то задницу. У Саймса в подвале, конечно, целый отель, двадцать комнат, я уже предложил госпоже эмиссару и этому синему завтра перебраться к нему, места хватит, а пока…
Квай-Гон хотел было сказать, что это не самое мудрое предложение.
— Не знаю, как мы все тут разместимся. У меня подвал маленький, спим — Майра, Джони да Ринни, а в другой комнате — я с пацанами, и куда тебя положить… опять на пол? — он почесал голову, словно решал невероятно сложную задачу. — Ничего так гостеприимство, но в доме небезопасно. Оби-Ван твой уже давно спит, Пери, правда, у себя, ну да ладно…
— А где представитель? — удивился Квай-Гон.
— Ну, — Нут неопределенно потряс головой, — он пошел к Оби-Вану. Ты ему в штаны хоть смотрел? Так, уточняю… Он, конечно, на ногах не стоит, но всякое может быть, впрочем, сами там разберетесь.
И, переложив ответственность за любые последствия на Квай-Гона, Нут вздохнул и отправился к лестнице. То ли опасность преувеличивал, то ли не хотел отвечать за джедаев. И его можно было понять.
Ночью треск генератора слышался особенно ясно. Он оглушал, заполнял все пространство. Или, может, Квай-Гон перестал воспринимать реальность такой, какой она и была. Насквозь фальшивой. Здесь все было насквозь фальшивым: Нут, Пери, Сутр, Прия, Мэйдо, фалнауты и люди, растения и животные. От кого можно было ждать зла, от кого — добра? Разве только от Аты…
Хлопнула дверь, и Квай-Гон подумал — если бы это была Ата. И неважно, что… вообще все неважно. Просто она была человеком, которого хотелось сейчас увидеть.
Но это была не Ата. Мэйдо вышла из кухни, и Квай-Гон вспомнил, как много хотел у нее спросить.
— Я вызвала шаттл, — обрадовала Мэйдо. — Для связи с ним мне достаточно кодовых позывных. Он доставит вас на Корускант. Совершенно бесплатно.
«Не терпится избавиться от меня, — подумал Квай-Гон. — Но ей многое еще неизвестно».
— Орден оценит ваше бескорыстие, — он указал на дверь комнаты, которую занимал с Оби-Ваном. Падаван дрых в подвале, помешать им никто не мог. — Нам надо кое-что обсудить.
Мэйдо потерла покрасневшие, воспаленные глаза. Она даже не успела умыться. «Расставила приоритеты…»
— Вы меня намерены добить, — застонала она. — Я на этой проклятой планете давно перепутала день и ночь. Завтра выберем время для разговоров.
Квай-Гон был полностью с ней согласен. Он и сам с удовольствием лег бы спать, но вместо этого распахнул перед Мэйдо дверь.
— До завтра, госпожа эмиссар, — сказал он, — вы можете не дожить.
========== Глава 24 ==========
Бесконечно далеко сверкала в Силе крыльями птица — она не улетела, нет, она осталась, просто видеть её было дано не всем. Отшельник забрал с собой боль и страх, смерть и безнадежность, заплатив своей жизнью за чужой покой. Ему хватило бы движения руки, мимолетной мысли, чтобы справиться со своими палачами, но он знал, какова этому цена.
Мог ли кто-то завидовать ему и его силам? Натравить на него убийц, зная, что он умрёт, но не позволит себе пасть?
Достаточно было понять, что представитель не мог не знать о природе пророчеств, и все сразу сложилось в картину, которая все это время расплывалась, не давая вглядеться, а сейчас на мгновение обрела ясные, четкие контуры — и фигуры.
Прия хотел гарантий. Кто мог ему их дать — эмиссар Мэйдо? Жестокая, решительная… настолько, чтобы исполнить волю того, кто умел подчинять. Спасти фалнаутов — от чего он хотел их спасать, от борделей, от синегнойки? И чем ему мог помешать Юргылин?