Два слепящих луча мчались к нам, превращаясь в яркие точки по мере того, как ракеты описывали дугу и поворачивались к нам носами.
- Две ракеты, приближаются со скоростью пятьсот километров в секунду. Скорость увеличивается.
- Джордж, Ева, Рэндолл, спасибо вам всем. Вы сделали все возможное. Как и Мари-Франсуаза, - еле слышно произнес я.
Ева взглянула на меня пристально и печально. На ее лице засохли капли чужой крови.
- Прощайте, командир.
Минуту все молчали.
- Две ракеты движутся с ускорением прямо по курсу. До столкновения тридцать секунд, - сообщил Рэндолл. - Нам крышка.
Теперь мы ясно видели обе ракеты. Спасения не предвиделось.
И тут светящееся копье рассекло разреженный воздух на границе между атмосферой и космосом. Копье это угодило в одну из ракет, на месте ракеты расцвел пышный бутон пламени. Лазер метнулся ко второй ракете и превратил ее в пар. Быстро гаснущие вспышки скользнули мимо нас в космос и растворились в его черноте.
Третья точка на экране приближалась со стороны планеты, оттуда же, откуда появились ракеты.
Приемник заработал так неожиданно, что все мы вздрогнули.
- Мак, ты здесь? Ради Бога, отвечай! Мак!
Я взорвался плачем и смехом одновременно, мои мускулы затряслись, словно в судороге. Она услышала нас! Она успела! Мы были спасены, и только благодаря ей. Остальные так ничего и не поняли или не хотели понять. Я включил микрофон.
- Джослин, - произнес я, - как тебе удается каждый раз появляться вовремя?
- О Мак! Слава Богу, ты жив!
14
В этот момент Джослин больше ничем не могла нам помочь: она и без того совершила настоящий подвиг. Она спасла нам жизнь. На большее мы и не претендовали.
"Джослин-Мари" совершила посадку на Вапаусе несколько недель назад тихо и тайно, и потому Джослин услышала лишь обрывок одного из моих сообщений, отправленных на "Джослин-Мари" - по приемнику, унесенному с корабля. Слава Богу, этого обрывка хватило, чтобы убедить Джослин.
Финны и в самом деле сочли нас бомбой. На спутнике, где, как мы думали, про нас забыли, началась бурная деятельность. Население облачилось в скафандры - на случай, если предполагаемая бомба взорвется, причинив ущерб Вапаусу.
Джослин понадобилось полсекунды, чтобы решить, что делать. Она побила все рекорды, стремительно прорвавшись сквозь охрану у воздушных шлюзов Вапауса к "Джослин-Мари". Она вывела "Дядю Сэма", нашу грузовую шлюпку, на орбиту - как раз в тот момент, когда туда были запущены ракеты.
Не дожидаясь разрешения и не жалея топлива, Джослин бросилась в погоню за ракетами. Чтобы нагнать их, Джослин пришлось развить скорость более двадцати четырех тысяч километров в час - значит, больше пяти минут она провела при перегрузке в восемь "g". Она с трудом вынесла такой полет, но все-таки догнала и успела сбить обе ракеты.
Теперь топливные резервуары "Дяди Сэма" были пусты - так же, как резервуары "Боики". С Вапауса к нам были отправлены буксирные суда и всевозможные извинения.
Но буксир, отправленный за "Дядей Сэмом", был запущен по траектории, которая требовала пятнадцати часов полета в каждый конец - чтобы совместились орбиты. Воссоединения пока не получилось.
Мы не смогли даже поговорить. "Дядя Сэм" вышел по своей орбите из зоны досягаемости почти немедленно и возвращался в эту зону каждый час на четыре минуты. И потом, пользоваться для подобных разговоров открытым радиоканалом в кабине, где находится еще четверо человек, было не в моих правилах.
Буксир прибыл к нам через четыре часа. Меткаф использовал остатки реактивного топлива, чтобы выровнять корабль, финны состыковались с нами, забрали Чен, сразу уложив ее на ложе с нулевым притяжением, помогли выбраться с корабля всем остальным и расстыковались через десять минут. Удалившись на почтительное расстояние, с буксира выпустили ракету прямо в беспомощную "Боику". Конец злосчастного корабля оказался мгновенным и бесславным.
На Вапаус мы попали более обычным путем, чем пришлось пробираться мне в первый раз. Буксир совершил посадку на площадке близ оси спутника. Там механические клешни подхватили его и направили по туннелю к обширной воздушной камере, расположенной на трети расстояния по оси. Вместо того чтобы пускать в камеру воздух, к ней подвели гибкий гофрированный рукав порядка четырех метров в диаметре. Его присоединили к боковому люку корабля и наполнили воздухом. Мы покинули корабль медленно и осторожно, привыкая к пониженной гравитации в посадочной зоне. Здесь медики уже ждали Чен - ее сразу увезли в госпиталь.
Остальных встречал сам доктор Темпкин. Вежливо и торопливо поприветствовав нас, он направился по лабиринту коридоров к лифту, который доставил нас вниз, к центральной цилиндрической равнине Вапауса.
Стена лифта была стеклянной, и когда-то, должно быть, через нее открывался великолепный вид на внутренность Вапауса. Теперь же долина представляла собой печальное зрелище.
Яркая зелень сменилась тускло-желтыми тонами. Лужайки, деревья, парки пострадала почти вся растительность. Там и сям виднелись свежие пятна травы, словно растительность стремилась возродиться. И все-таки это место казалось нежилым. Центральное море уже не поражало сияющей голубизной оно превратилось в мутную зеленовато-бурую лужу Исчезли пестрые прогулочные катера, там и сям на воде виднелись мрачные и грязные траулеры. Взбираясь с опор через каждые девяносто градусов, пересекая центральное море огромными пролетами, нелепо торчала гигантская конструкция из решетчатых балок, расположенных симметрично. Каждый пролет посреди поддерживался парными опорами. Четыре опоры встречались точно в центре спутника, посреди оси - эти огромные перевернутые Y-образные сооружения были укреплены на общем основании. В центре сооружения, на оси Вапауса, мы увидели нечто напоминающее громадные турбины.
- Боже милостивый, а это еще что такое? - изумился Джордж.
- Это "Гидра", - ответил Темпкин. - Вся конструкция предназначена для удержания гироскопов точно в центре спутника. Понадобилось пять дней, чтобы собрать конструкцию с помощью всех работоспособных мужчин, женщин и детей.