Теперь Нектарий, не просто улыбался, а хохотал, эта неприкрытая лесть из уст девушки развеселила его. Он приблизился к просительнице и коснувшись кончиком пальца её худого бесцветного лица сказал:
– Ты сама могла бы стать успешной гетерой, – смеялся он, – я бы взялся за тебя будь ты помоложе. Не знаю насколько ты умна, но упорства тебе не занимать. Мне нравится, как ты борешься за свою подругу, наверное, она того стоит… ладно, пусть приходит.
От дома хозяина верфи Майя летела как на крыльях. Задержалась только у небольшого барельефа с изображением девяти муз – спутниц бога Аполлона. Коснулась холодными пальцами алтарной чаши, пообещала принести богатые дары. Солнце стояло ещё высоко, впереди был весь день, она успеет подготовить Эглу к ночному симпосию. Придётся опустошить кубышку, но если всё пойдёт как надо, то деньги вернутся с лихвой. Эх! Если бы она была такой красивой как Эгла, разве прозябала в нищете? Для любого мужчины лестно видеть рядом с собой красавицу, многие готовы щедро платить за ласки прелестницы. Майя вздохнула. Трудно девушке жить без покровителя в этом мире, если нет отца, брата или мужа – любой может обидеть.
Спуск кончился, теперь она шла по улице, ведущей в порт, за ним начинался квартал городской бедноты. Майя замедлила шаг, ей уже двадцать четыре года и последние шесть лет жизни дались ей нелегко. Все её беды начались вот в такой же зимний день, когда в сопровождение отца и гостей она шла к дому своего жениха. Свадебная процессия поздно заметила группу всадников плавной волной спускавшуюся с ближних холмов. Песни сельской свадьбы сменились криками боли, свистом стрел и лязгом мечей. Она видела, как погиб её отец и тот, кто должен был стать её мужем. Её саму подскочивший скиф одним махом забросил поперёк своего коня, ещё мгновение и вот они уже мчатся по степи, конец ей белого свадебного покрывала развивается на ветру словно флаг. Скакали недолго, когда налётчики со своей добычей собрались вместе, то пустили коней шагом, а потом и вовсе остановились, чтобы дать передышку коням. Дальше похищенных людей гнали пешком, берегли лошадей. Ещё один переход и ночная стоянка, во время которой ей неожиданно удалось сбежать. Отошла подальше по нужде, скифы пленников почти не охраняли – по зимней степи далеко не уйдёшь, когда вернулась, то увидела, что людей и след простыл, лишь пыль клубится вдалеке. Сначала кинулась бежать за ними, но едва сделала шаг, как ноги подкосились, без сил упала, уткнувшись головой в землю, щёку больно уколола засохшая травинка.
Небо начало светлеть, когда Майя услышала топот копыт. Отползла подальше за кусты. Всадник остановился, в нём девушка узнала своего похитителя. Наверное, заметил пропажу и вернулся за ней, но особо не искал, покрутил головой и крикнув что-то ускакал обратно. С рассветом она двинулась в путь. Взбиралась на невысокие холмы, оглядывала местность и шла дальше. Каким-то чудом вышла на дорогу, но куда вела эта дорога ей было неизвестно. С очередного холма увидела лежащий вдали город, туда и направилась. В тот день, она не дошла до Ольвии совсем немного. Измученная трудной дорогой, голодом и особенно жаждой остановилась отдохнуть у придорожного кабака. Обменяла кольцо, купленное её отцом к свадьбе на крынку молока и каравай белого хлеба. Прилегла отдохнуть на лавку прямо в зале и уснула, проснулась от громких голосов – в кабак вошли мужчины. Хозяин, сочувствуя беженке предложил ей отдохнуть на топчане за занавеской, но уснуть ей больше не удалось.
Почему она не ушла в Ольвию в этот же день, или в последующие? Зачем осталась в кабаке? Сначала подкупило сочувствие, что ей высказывал кабатчик, а потом… потом она увидела Эглу, ещё ни разу в жизни ей не приходилось встречать столь очаровательного ребёнка. Майя так и не поняла, кем девочка приходилась хозяину придорожного заведения. Сама Эгла имела самые смутные представления о своём происхождении. Она то называлась племянницей кабатчика, то говорила, что её потеряли родители, которые вот-вот должны были вернуться за нею. Девочка по вечерам развлекала посетителей пением. Чистым детским голоском она славила богиню любви Афродиту. После окончания представления по залу нёсся одобрительный гул. Эглу баловали все: хозяин покупал у заезжих торговцев игрушки для неё, путешественники, останавливающиеся передохнуть в кабаке угощали сладостями, рабыни, работавшие в хозяйском доме, следили за её одеждой и внешним видом. От всеобщего обожания характер девочки сделался свободным и дерзким. Она совсем не боялась чужих мужчин и часто присаживалась к ним на колени, ей дарили мелкие монеты и недорогие безделушки, а однажды пытались напоить вином. Хозяин зорко следил за Эглой, не позволял никому её обижать. Некоторые посетители подзывали кабатчика и принимались нашёптывать ему на ухо. Майя знала о чём они ведут разговоры и сердце её сжималось от страха за Эглу.