Объяснила: они встречались несколько месяцев, а потом он слег и год мучительно умирал от рака желудка, она каждый день ездила в больницу, страдала вместе с ним и, так получается, от этого любила все сильнее и сильнее, а потом его отправили домой умирать, и больше она его не видела — он был женат, у него взрослая дочь и двое внуков.
Ничего не понимаю, не знаю даже, как это назвать, любовью ли, жалостью, а только когда он умер, ей показалось, что с ним вместе она тоже умерла. Да, тогда ей показалось, что она умерла, а сейчас, то есть когда стала ходить ко мне на сеансы, показалось, что оживает, согласилась на свидание со мной, но сегодня поняла, что все это ей только показалось и она всегда будет любить этого Всеволода Васильевича.
Ничего не понимаю, бормотал, как же так, ну, как же так, бормотал, сама говорила, важен талант и все такое и как же так, подумаешь, талант — был добр и мастерил с детишками всякие механизмы, это правда, всего важнее талант, но относится это, правда, только к живущим, я не знаю, что было бы с нашей любовью, если б Всеволод Васильевич не заболел, всего вернее, она бы просто ушла, ведь Всеволод Васильевич ни разу не говорил, что нам нужно быть вместе и что он собирается разводиться с женой, значит, не было у него такой уж невозможной любви, думаю, со временем мне надоело бы постоянно ездить в город, и мы расстались бы, но это только предположения, с его болезнью и особенно с его смертью все переменилось — и теперь без него жить почти невозможно. Когда человек жив, один счет, когда человека нет — счет совсем иной.
Вот тут-то я и понял, что нужно делать, и я разом и бесповоротно принял решение.
3
Завтра! Это будет завтра на очередном сеансе, именно завтра, потому что я на самом своем пике, такой высокой точки никогда у меня не было, чувствую, нет преград, которые не мог бы сокрушить, заряжен энергией, переполнен ею, нужно попасть точно в десятку, и непременно попаду, прежде получалось, что задумал, и завтра непременно получится, иначе быть не может.
Только один раз я спросил себя, имею ли право сделать что задумал, и ответ был точный — такое право я имею, во-первых, люблю ее, а любящему можно все, во-вторых, — и это главное! — я могу что не может никто, у меня есть это, или, как она говорила, талант, а если получится, что задумал, конечно же, получится, то и что-то сверх таланта, и уж этим я имею право распорядиться, как хочу, поскольку это только мое. Да, я такое право имею!
И я сделал то, чего раньше никогда не делал, я пошел на внеочередную подзарядку, понимал, это смертельно опасный номер, и без подзарядки я был переполнен энергией, еще до подзарядки я опасался сближать руки, поскольку при сближении зигзагами проскакивали фиолетовые разряды, но пошел на внеочередную подзарядку, и я стоял на своем обычном месте, на горке против церкви, и земля была захлопнута фиолетовой тучей, только бы гроза, подумал, какое будет совпадение сил моих и космоса, и в тот же миг небо взорвалось, и полоснула белая молния, и еще раз полоснула, и я поднял руки и кисти на манер чашечек локаторами обратил к небу, это превосходные приемники внешней энергии, и она все входила в меня голубыми потоками, и тогда хлынул ливень.
Вижу, я вижу завтрашний день, и свое предельное напряжение, я исполню что задумал, у меня нет другого выхода, жить без нее я не могу, только вместе, хоть здесь, хоть в иных измерениях, но здесь это невозможно, поскольку она тоскует по своему мертвому другу, ну да, а я жив, и чего тосковать по живому, у нас ведь любят только мертвеньких, я сравняю шансы свои и ее друга, и это будет справедливо, она должна иметь выбор, и там он у нее будет.
Я вижу предельное свое напряжение, я разрушаю ее наружную и внутреннюю оболочки, и нужно в самый важный момент накрепко, навсегда обнять ее, слиться с нею уже неразрывно, и когда душа отделяется от временной телесной оболочки, и оболочка эта по закону ли Ома, по формуле ли эм цэ квадрат растворяется, истаивает без следа, наши души улетят вместе, и это, строго научно говоря, будет общая душа, но лишь на время перелета, и разъединятся наши души уже в иной жизни, в иных условиях.
И вот там, в иной жизни, у нее будет выбор, она разберется, чья душа лучше, кто талантливее, а может, и сверх того, и у каждого будет одинаковый шанс, и уж я его не упущу. Это точно. Верю в это. Так и будет!»
4
Газета «Фонаревские вести» № 93 (6204) 30 декабря.
«За прошедший год ушли из дома и не вернулись 5 человек.
1. Грушко Валентина Васильевна, 68 лет, ушла из дома 13 марта.
2. Весенин Петя, 12 лет, ушел из дома 7 мая.
3. Лукьянова Татьяна Андреевна, 36 лет, ушла из дома 10 июля.
4. Елисеев Виктор Павлович, 32 лет, ушел из дома 10 июля.
5. Кошар Феликс Яковлевич, 53 лет, ушел из дома 18 октября».
Ружье
Приближался день рождения комбата, офицеры батальона уважали своего командира, они скинулись, чтобы купить хороший подарок. Комбат был заядлым охотником, и офицеры купили очень дорогое и красивое ружье. Купили, понятно, заранее, поставили в одну из ротных пирамид, мол, достанем в положенный день и подарим.
Накануне решили приготовить ружье, ну, освободить от бумаг, смазки, прочее. Но! Пирамида пуста. Конечно, автоматы стоят, нет только ружья. Быстрый розыск! Где ружье? Ну, дневальный и сказал, что ружье забрал ротный.
Да, а уже вечер. Они домой к ротному. Где ружье? Да вы что, ребята? Малость поприжали, обещали поколотить, он и признался, что утром подарил ружье комбату. Но! Не от всех офицеров, а от себя лично. Ну, что они сказали ротному — ладно. Скинулись по новой, уже поскромнее, типа на бутылку коньяка, правда, очень дорогого. А ротного с этого дня мы не только за своего товарища не считаем, но и за человека. Козел он, вот он кто!
Прошло совсем немного времени, освободилось место заместителя комбата, и на это место назначили вот этого самого ротного, который подарил такое красивое ружье. Да, а ротный был самым молодым из ротных, и тогда другой ротный, самый как раз старший, написал заявление — ухожу из такой армии, не хочу служить под началом такого стрекулиста, как, например, бывший самый молодой ротный.
Эту историю, поддавши, любил рассказывать Владимир Кузьмич, сантехник домоуправления. Это именно он написал — не хочу служить под началом такого стрекулиста.
Но дело в том, что он не сразу начал рассказывать эту историю, а лет двадцать спустя. Случайно он увидел, что по телику мелькнул этот бывший ротный, но уже в чине Большого генерала. Одно время генерал довольно часто красовался на экране, и Владимир Кузьмич, непременно поддав, называл его стрекулистом и рассказывал эту вот историю.
Но однажды генерал исчез, он что-то с чем-то перепутал, то ли свой карман с казенным, то ли, наоборот, казенный со своим. И больше Владимир Кузьмич его не вспоминал. Даже поддавши.
Героическая легенда
Вот одна из самых распространенных легенд начала шестидесятых годов. Напомнить надо, что это было время массового порыва на дальние стройки и непременно к трудностям. Причем порыва не столько принудительного, сколько вот именно добровольного. Что-то, видать, витало в воздухе, надежды какие-то, видать, голову покруживали. Ну да, то самое, я еду за туманом и за запахом тайги, также нам нельзя без песен, чтобы в сердце не закралась плесень.