На разных «скорых» комнаты отдыха, ну, где кантуются медики, ожидая команды на вызов, расположены по-разному, где по половому признаку — мужчины в одной комнате, женщины в другой, а у нас по социальному признаку — доктора в одной, фельдшера в другой, и вот ты можешь по-дружески ущипнуть фельшерицу, или облапать ее, или примять, с визгом или без визга, но это в порядке вещей, и это по-дружески, но только фельдшер-придурок попытается лапнуть докторицу, с которой он ездит; к слову, из-за этих вот ущипнуть и облапать я и женился, потому что Света, моя будущая жена, проходила у нас практику.
Еще личный пример. Сколько я работаю, доктора всегда норовят спихнуть на меня свою работу. В армии я отслужил в десантных войсках, во Пскове, и был я фельдшером в ПМП (полковой медпункт), а командовал мной коротышка капитан Киселев, так каждое утро он говорил мне, ну что, Елисеев, ты осмотри больных, а я покварцуюсь, это у нас в маленьком кабинете кушетка стояла для кварцевания, так Киселев отодвигал лампу и ложился дрыхать до обеда — он с бодуна или после карт, но это ладно, и в армии, и на «скорой» про меня говорили «сильный фельдшер», нет, не хороший или умный, именно сильный, и когда к нам приходили доктора сразу после института, меня старались ставить в пару с ними, мол, у доктора опыта никакого, так сильный фельдшер прикроет, и меня поставили к Верочке Ивановне, да, так именно все ее называли, беленькая, тоненькая, и она нравилась мне, да, вот назвал имя Верочки Ивановны и сразу вспомнил случай, который она однажды рассказала мне.
Случай. Верочка Ивановна жила в общаге вдвоем с подружкой, которая поступила в институт после училища, и вот однажды подружка призналась, что на третьем курсе училища была беременна, и тоже жила в общаге, о беременности никто не знал, и когда дело дошло до шести месяцев, она сделала все, чтобы вызвать преждевременные роды, младенец был живой и даже пол определялся — мальчик (это как раз больше всего Верочку Ивановну и потрясло — что мальчик), потом подождала, пока ребенок помрет и сожгла его в печке, так никто ничего и не узнал, подруга потом доктором стала, по какой специальности, я не уточнял.
Да, так Верочка Ивановна, она нравилась мне, но ничего не умела, сама признавалась, что укол в вену ни разу не делала, не говорю уж про кардиограмму, и вот пока она не набила руку, месяц или два, я делал процентов девяносто ее работы, и мы были как бы друзья, и даже на ты, что, как известно, не принято, нет, доктор может тыкать фельдшерице, которая старше его на десять лет, это да, а фельдшер — никак нельзя, и вот однажды после вызова, где я уж как-то очень ловко выступил, я так легко руку опустил на ее плечо, и я почувствовал, как Верочка Ивановна напряглась, и я точно знал, что напряглась она от негодования, как это фельдшер, то есть черная кость, смеет ее касаться, и я все перевел в шутку, надо же подержаться за что-то хорошее, а то все старухи и старухи, но больше подобных попыток не предпринимал, более того, она стала называть меня на вы, и я ее, понятно, тоже.
То есть закон точный и свирепый: свои со своими, и каждый сверчок, и все такое, я потому все это долго рассказываю, что очень ясно чувствовал полную безнадегу своей влюбленности в Татьяну Андреевну, и ничего тут не поделаешь, распустился по такой вот жаре, и надо собраться, и знать свое место, нет, если ты самоубийца, можешь влюбляться в кого хочешь, вон один мой пациент рассказывал, что его жене нравится певец Леонтьев, и она кончает, когда он поет, с мужем же никогда, но это ее личное дело, ты же не придурок и должен знать свое место, хотя сознавать это горько, чего там говорить.
И тут в кафе зашел Гоша Долгов, наш сорокалетний фельдшер, пузан и весельчак, то есть он все время похохатывает, он катается по земле, что ртутный шарик, и он громко обрадовался, увидев меня, то есть лучшие люди Фонарева, громко крикнул и всплеснул рукам, жарко, бутылку пива пропущу, имеет право фельдшер в жару пиво пропустить, а то корячишься, корячишься, и даже горло не смочи, ой, ты даже не знаешь, что с нами было на том дежурстве, нет, ты слушай и не падай в обморок, ты, значит, слушай, но в обморок не падай.
Случай. Приехали в частный домик на отшибе, а там, представь, прямо неукротимый дедуля, девятилетнюю внучку изнасиловал, ну, насколько изнасиловал, не скажу — девять лет, дочь-алкоголичка сперва вызвала милицию, а потом сказала, что по ошибке и все в порядке, тогда неугомонный дедуля стал приставать к шестилетней внучке, но дочка уже малость протрезвела и отогнала папашу, тогда он полез на родную дочь, и она хватила его ножом по члену, нас потому и вызвали, сильное кровотечение, мы отвезли дедулю в город, в клинику, да, дедуле пятьдесят три года, и доктор в приемном покое сказал дедуле, мы бы вам вовсе член ампутировали.