Толковое предложение? А как же! Зиму кантоваться в теплой квартире да еще с ходу получить десять раз по столько-то. И Александр Иванович согласился.
Но не сразу, понятно. Он малость повозбухал, мол, мне, понимаешь, надо, чтоб все было законно, я, понимаешь, историк, мне чтоб без взяток и коррупции, которая пронизала все наше общество как сверху донизу, так и снизу доверху. Его успокоили: люди и живем среди людей, завтра же на машине подгоним нотариуса, и он все оформит так, что ни один комар носа не подточит.
Позже Александр Иванович признавался соседке Валентине Дмитриевне, почему согласился (но это уже в новом доме, в хрущобе, — там соседка жила, Валентина Дмитриевна, подъездная такая хлопотунья, энергия у женщины клокочет, то на лесопосадки перед домом всех созывает, то взымает деньги на дверь с кодовым замком, значит, хлопотунья, ну и Александра Ивановича опекала), так вот, он согласился на переезд только из любви к телевизору.
Да, именно что к телевизору. Нет, такого не было, что человек с утра приклеится к экрану и замрет до вечера. Нет, Александр Иванович ведь человек культурный. Ну, если историк. К примеру, с утра он должен газеты почитать. Вернее, проработать. Читал он газеты с карандашом в руках. Если с чем был согласен, подчеркивал красным карандашом, с чем не согласен, чем возмущался как человек, гражданин и историк, — зеленым. Важные материалы вырезал и распределял их по темам, по разным папочкам. Да, историк. А ведь надо еще и по магазинам тыркаться, и по дому вертеться.
Так что приткнуться к телику и торчать с утра до вечера — так не получалось. Хотя, конечно, телик любил. Одни передачи любил больше, другие меньше — все понятно. Но была одна передача, которую Александр Иванович не пропустил ни разу. И день, когда шла эта передача, был для Александра Ивановича праздником. Нетерпеливо посматривал на часы — осталось четыре часа, три, два, один. Пуск!
Называлась передача «Ритмическая гимнастика». Тут вот как получалось: «Международная панорама», «Круглый стол», информационные программы — это для умственного труда, а «Ритмическая гимнастика» — для личной жизни. Ну, если человек даже и старенький, должна быть у него личная жизнь? Должна.
Как же это объяснить, чтоб не показалось, что старичок — того, с некоторым приветом, что у него перетрудился черепной коробец? Словом, так. На экране пять девушек, вот их-то Александр Иванович и считал своей семьей. Да, может сложиться впечатление, что у старика крыша поехала, но это не так — крыша была очень даже на месте. А чего тут такого! У всех нормальная семья, а у Александра Ивановича телевизионная. Чего такого?
И он каждой девушке дал имя. Эта, к примеру, Наташа, а эта Полина, эта Вера, эта Надя, а вот и их руководитель, скажем, Анна.
Такого не было, чтоб человек сел на диванчик и наблюдал, что там поделывают его девушки. Такого не было! Ведь семья, и должен быть живой разговор, ну, скажем, человеческое общение. И как человек опытный Александр Иванович то поощрял девушек, к примеру, хорошо, Вера, только руками веди более плавно, помни, у тебя очень красивые руки, то укорял, что это ты, Полина, сегодня не собрана, у тебя большой талант, голубушка, и нельзя обращаться с ним легкомысленно. Как-нибудь вот так.
И что характерно, девушки были не только хороши, но и великолепно воспитаны — они никогда не возражали Александру Ивановичу, не спорили с ним. И это выгодно отличало их от настоящей семьи. Ни одна из них ни разу не возникла, мол, этот старый придурок заедает мою жизнь, и что я в жизни видела перед собой — печь прожорливую да старого папашу, нет, девушки были прекрасно воспитаны, и он их любил. Можно даже представить, что любил он их больше, чем прежнюю свою семью. Такое очень даже может быть.
Да, а телик был маленький, старый и нецветной. А что я вообще теряю, сговорившись с Евстигнеевыми? Да ничего я не теряю. Денежки они дадут вперед, и я их вбухаю в большой цветной телевизор. Тем более как участник ВОВ я стою на очереди, и она вот-вот должна подойти. И с новым телевизором пойдет иная жизнь, не черно-белая, но многокрасочная.
И он согласился.
На следующий день Евстигнеевы подогнали нужного человечка — нотариуса там или юриста, кого нужно, того и подогнали, — и оформили все самым законным образом.
И что удивительно, денежки вручили буквально сразу и все. И еще повезло: через две недели пришла открытка из магазина, вас как участника ВОВ поджидает телевизор, вот все уверяют, что мы абсолютно со всеми жульничаем, но с вами, участниками ВОВ, мы, сами видите, честны до предела.