А Сергей только виновато улыбнулся. Ну да, женился на красивой женщине, а обеспечить ее не смог. А как же, и будешь ходить ты вся золотом шитая, спать на лебяжьем пуху. Не получилось прежде, а сейчас и вовсе не о том речь. Да мужик он или нет, законно спросить. Может, ему и текущего момента хватает — любимая жена, любимая дочь, и при таком положении любые трудные времена можно пережить.
Совсем другое дело Валя. Все, кого мы в классе, вспомни, замарашками считали, повылезали. У той шуба, у той машина. Уж как там химичат их мужья, вопрос другой, это сейчас никого не интересует. А ты? В общем, долбала она Сергея ежевечерне. А он лишь виновато улыбался, ну что мне теперь — удавиться? А ты думай и ищи, ну почему я работаю не только в поликлинике, но и по домам массаж делаю, а ты не вертишься? Ну, потерпи, Валя, мы вон колдоговор заключили, дела еще пойдут, это же не сразу, ты потерпи. Но терпения-то как раз и не было.
Вот такой расклад в семье.
Теперь двоюродная сестра Вали Надя. Да, двоюродные сестры, но ближайшие люди. Неразлучные подруги с самого детства. Правда, Надя на четыре года старше. И с самого детства считается, что она некрасивая. То есть там такое сочетание: большой рот, маленький нос и высокий лоб. Правда, стройная женщина и очень модно одевается. Похоже, так: с детства считалась некрасивой и поверила — да, я некрасивая и потому должна следить за собой — не разъедаться и поспевать за модой. Валя может себе позволить малость расплыться и плевать на моду, а я нет. Замуж так ни разу и не сходила. Был ли у нее кто постоянный, сказать трудно, но что замуж ни разу не сходила — точно. А иначе, пожалуй, и не было бы этой истории. Почти молодая женщина, а стала начальницей в РСУ.
Нет, конечно, не сразу после института стала начальницей, постепенно. Значит, толковая и хваткая, если стала начальницей, где одни мужики. У нее двухкомнатная квартира, где есть буквально все. И машина «Жигули».
К тому же проворная женщина: как почувствовала, что казенные строительные дела ап-чхи и на отлете, отпочковалась от РСУ и устроила свой собственный строительный кооператив. Была довольна — дела идут хорошо. Подробности про свои заработки не рассказывала, чтоб не огорчать Валю. Это дальние люди должны нам завидовать, а ближних зачем же расстраивать? Ее родная мать — тетя Вали — померла десять лет назад, Надя жила одна, и Валя с Сергеем и были ее родной семьей. До какой степени? У Нади участок с домиком и двенадцатью сотками, так это общая дача, сообща там летом живут и трудятся, сообща пользуются урожаем. Даже Надина машина «Жигули» считалась как бы общей: у Сергея были права и доверенность.
Каждый вечер Надя заходила в гости. Или Валя к ней. А если заняты, по телефону переговаривались — это обязательно. Дни рождения, праздники, выходные — это все вместе.
Такой расклад. Такая дружная семья. Двоюродные сестры и неразлучные подруги. Даже на удивление. Да, а Валя пилила своего мужа и при Наде — общая же семья. Педагогично. И однажды она чего-то особенно завелась. Ну, к примеру, думали, что новые времена на полгода-год, потому все проедали, ничего себе не покупая, не поверишь, сестренка, я даже колготок не покупаю, старые чиню. Да, но ведь зима придет, а Марина из пальто выросла, к тому же и ей, и мне нужны новые сапоги, у Сергея тоже сапоги на соплях держатся, но это ладно, я галоши куплю, пусть надевает на сапоги (это шутка), а также мы задолжали в музыкальной школе, там цены вздернули ой-е-ей! А этот (имелся в виду Сергей) все надеждами живет, приносит копейки (да и те задерживают) и ничего не может придумать. Я верчусь, а он сидит и улыбается. А тот, и правда, сидел и виновато улыбался.
Но однажды не вытерпел, как вскочит со стула да как заорет, заколебала ты меня, задолбала, все, не могу больше терпеть, ну, не умею я торговать, не умею из пустоты миллионы извлекать, я умею только то, чему меня учили — малость головой кумекать, а это сейчас ни на хрен, ну что ты хочешь, чтоб я задавился? Я задавлюсь.
А ты не кричи, кричать каждый умеет. Нет, правда, Надя, что это за муж, который сам себя прокормить не может (он тогда такую зарплату приносил, что, и верно, не мог самого себя прокормить). Взял бы его кто, с удовольствием бы отдала. Но никто не берет.
Тут-то Надя и сказала с улыбкой: а отдай его мне. Да, именно с улыбкой, мол, она шутит. Но и защищает Сергея, как же никому не нужен, мне, например, нужен. Шутка.
Ну и бери, щедро бросает Валя. И возьму, уже серьезно подтвердила Надя. А тот сидит и молчит. Но мрачный. Сними трутня с шеи, прошу. Снимаю, сестренка. Беру его, но не подселенцем, сестренка, а мужем. Причем законным. Я ведь ни разу не была замужем, и это трудно, интересно хоть раз сходить. Но через загс. Пройдут тяжелые времена — верну обратно.