Выбрать главу

И только Ангелина Васильевна подумает: вот еще малость напрягусь, и будет передышка, но, увы, нет — сын вдруг женился. Ну да, не станешь ведь говорить сыну, фигли же ты женишься, если себя-то прокормить не можешь, он тебе ответит, а у меня, к примеру, любовь. Правда, отселился к жене.

Только ты скажешь себе, ну все, вот она, долгожданная пенсия, уж теперь-то я отдохну, но нет — у сына дите малое появилось. Ну да, когда женился, это какая-никакая, а свадьба, а когда дите появилось, то это ведь внук родной, и надо помочь — коляска, там, прочее первое обмундирование.

Ладно, еще годик повламываю, а уж там-то точно отдохну. Ну что поделаешь, если дети без тебя никак. Ладно, еще годик.

Но нет, надорвалась.

Однажды после дежурства сидела в комнатке для сестер, ой, девочки, что-то мне нехорошо и даже плохо, и что-то такое тоска и грудь давит.

В общем, чтоб не тянуть резину и сказать коротко, — инфаркт.

Да, боли прошли быстро, но она лежала, поскольку вставать запретили. Лежала и все время маялась, что же теперь будет, как без меня детки проживут. Нет, подохнуть, оно, может, и неплохо, но, во-первых, неохота и рано — да что такое, пятьдесят шесть всего, а во-вторых, на что детки хоронить ее будут, ведь накоплений никаких и, значит, подыхать никак нельзя. Нет, правда, это даже и смешно, странные соображения у женщины, словно бы это от нее зависит — крутиться на земле или уже утихомириться, но под землею.

И еще: как дальше детки будут без ее трудовых заработков. Вламывать — здоровьишко не позволит, значит, жить на пенсию, а она известно какая у медсестер.

В таких вот соображениях она месяц в своей больнице и прокантовалась. А потом подкатила путевка в санаторий, ну да, двадцать четыре дня, полностью забесплатно, Репино, сердечный санаторий.

Вообще-то говоря, вот теперь вся история и начинается. А до этого была так, пристрелка, расстановка сил перед второй попыткой.

Хоть Ангелина Васильевна уже помаленьку ходила, отвезли ее в санаторий на машине. Ехала она и думала, это только передышка, а так-то жизнь на скаку не остановишь, даже если видишь, что летит она в пропасть.

Но успокаивала себя простым соображением: путевка совсем бесплатная, двадцать четыре дня на всем готовеньком, а пенсия идет, и по больничному сто процентов, кое-что, глядишь, и скопится, и можно будет купить дочке новые сапоги.

Да, но неожиданно ей в санатории понравилось.

Первое: стоял сентябрь, теплый и солнечный, и за весь месяц не было ни одного дождя.

Второе: сестрички и доктора были ласковые, что даже ее, опытную медсестру, удивляло.

Третье: палаты всего на двух человек, ну и так далее, так и далее — считать устанешь.

Забегая вперед, Ангелине Васильевне так там понравилось, что потом она подробно всем рассказывала, как ее лечили, и мало кто ей верил, что вот в наши дни и забесплатно такое бывает.

Ну, к примеру, еда. Это не то что в больничке: какой кашкой тарелку помажут, то и поклюешь и спасибочки скажешь. Твердо — нет! Ты хозяин своей судьбы и выбираешь, что завтра покушаешь на первое и что на второе. И каждый день фрукты. Яблоки, там, груши. А один раз, не поверите, бананы давали. И еще один раз по две мандаринины.

И ее сразу начали учить ходить. Нет, она и сама умела и потихоньку бродила у залива, но ее учили ходить по науке, сегодня ты делаешь столько-то шагов и с такой-то скоростью, и сразу посчитаем, как сердце твое неверное бьется.

Но всего более поразили Ангелину Васильевну процедуры. Хоть и опытная медичка и кое-что повидала, но там прямо-таки чудеса.

Пример. Большая комната, даже зало, покрытое ковром. Большие окна, представьте себе, выходят в сосновый лес. А между окнами раковина такая на красивой ножке, и из нее музыка плывет: «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан» и другие красивые песни. Да, а при этом, главное, самые разные запахи. Сегодня, к примеру, мята, завтра лаванда, послезавтра кориандр (это растение такое, запах, как у кинзы), и ты утопаешь в мягком кресле и, прикрыв глаза, дышишь мятой.

Еще пример. Тоже под музыку и тоже в мягком кресле и, прикрыв глаза, дышишь мятой.

Еще пример. Тоже под музыку и тоже в мягком кресле ты дремлешь, а приятный мужской голос уверяет тебя, что ты уже вовсе здорова и даже что-то такое веселенькая.

Да, и от всего этого Ангелина Васильевна малость обалдела. Ну, словно бы она большая начальница, а не простая медсестра из Фонарева. И что характерно, ведь все на халяву.

Приятно ей было, но и обидно. Всю жизнь она обо всех заботилась, а о ней буквально никто. И она бродила по берегу залива и думала, вот почему о человеке начинают заботиться, когда его сердце уже надорвалось, почему не прежде? Что знала она в жизни, помимо невпроворотного труда и, разумеется, любви к своим деткам? Она и мужской любви не знала, помимо, конечно, мужа, но и то лишь в самые первые годы, а это было так давно, что и не вспомнить. Да и не надо, ради бога, хотя и обидно. И никого, помимо мужа. Да и не надо. Ради бога. Хотя и обидно.