Выбрать главу

Зверев, со временем, конечно, купит квартиру, он такой, он купит, но лишь со временем. Да, но жить-то надо не в прекрасном будущем, а прямо сейчас.

И тут Наташа вспомнила про свою бабушку Анну Тимофеевну, мать своего отца. Ну, бабуля и даже бабусенька. Двухкомнатная квартира и живет одна. Учительница на пенсии, семьдесят шесть лет. Сухонькая, легонькая, носила исключительно темные платья с белым кружевным воротником, седые волосы собирала в пучочек и закалывала большим гребнем. Ну, все как есть — учительница на пенсии. И двухкомнатная квартира, и, что характерно, комнаты ну совсем изолированные.

Да, а Василий Павлович свою матушку любил и уважал. Все понятно, единственный сын. Ну вот. Пять лет назад бабушка сообразила, что дело идет к старости, случись что с ней, негоже, если квартира уйдет государству. Ну да, если Василий Павлович здесь вырос и здесь же помер его отец. Негоже этой квартире уходить в чужие руки.

В общем, привычные такие рассуждения. Все так делают, и мы сделаем. Словом, пропишу Федю или Наташу.

Анна Трофимовна некоторое время решала, кого именно прописать. Федя, хоть и ласковый, а все же мужчина. Нет, лучше Наташеньку, девушка, нежное существо, заболею, половчее сумеет помочь.

Договаривались ведь как: Наташа прописана на всякий пожарный, поскольку все нормальные бабушки заботятся о своих внучках. Но пока меня одинокая жизнь устраивает. Живу — квартира моя, помру — Наташенькина. Логично? А как же.

Да, но тут приближается свадьба, и где мы станем жить? Человек себе не враг, и он выбирает лучший вариант. Жить мы будем у бабуси — там две изолированные комнаты, восемнадцать и четырнадцать. И мы займем восемнадцатиметровку, это справедливо — нас ведь двое. А бабуся одна — ей четырнадцать метров. Справедливо? Да. Восемнадцать больше четырнадцати, но ведь и двойка больше единицы — это каждому известно.

Ну, Наташа к бабуле, ах, бабуленька, я такая счастливая, мой Зверев меня любит, но ты знаешь, я подумала, а что если мы у тебя поживем, недолго, с годик, а там Зверев квартиру купит. Что ты, он такой тихий, не курит и не пьет, даром что бизнесмен. Нет, прописывать его не надо, он у матери прописан, и чего ради он будет кому-то дарить кусочек законной площади.

Примерно вот такие лепетания были.

А бабуля что-то такое не в восторге. Она свое твердит: помру — дело другое, а покуда жива, хочу пребывать в собственной квартире исключительно в гордом одиночестве. Да, бабуля не в восторге.

И что главное — все правы. Бабуля хочет жить без посторонних людей — это ее законное право. Да, но ведь и Наташа здесь прописана и, значит, имеет право жить с мужем на своей законной жилплощади. Оно понятно, чтоб прописать Зверева, нужно бабусино согласие, а чтоб жить на своей площади, особого согласия не нужно.

И вот эти соображения Наташа не скрывала от любимой бабушки. Получается, девушка не без напора. Что приятно — внучка в жизни не пропадет. Неприятно только, что она сжимает не чье-то безымянное горло, но твое собственное.

И бабуленька растерялась от такого напора. Она знай свое твердит, мы так не договаривались, а договаривались мы иначе, так что жить ты здесь будешь не прежде, чем я помру.

Да, но бабуленька, дом ведь это не твой собственный, он ведь государственный, и у нас с тобой на жилплощадь одинаковые права.

Чем, видать, наповал сразила старушку, та, поди, считала, если близкие люди о чем-то договариваются, то слово свое держат, не пытаясь объегорить.

Наташа стала успокаивать старушку, да ты, бабуля, не бойся, все будет нормально, еще и лучше будет, да мы обе будем пахать на Звереве.

Чем, понимать надо, доканала старушку. Ей, видно, не приходило в голову, что, выходя замуж, человек думает, как бы это ловчее пахать на любимом человеке.

Словом, бабуля отказала наотрез. Да так решительно, что Наташа поняла, тут без вариантов и пора присоединять отца.

Ну да, Наташа думала, бабушка исключительно мяконькая и без костей, а старушка оказалась жилистой, костлявой и буквально тебе стальной, и пора присоединять отца, чтоб он внушил бабульке семейные ценности.

Хотя какие еще ценности? Если человек привык к тихой жизни, так зачем ему напористая внучка да еще с незнакомым Зверевым? К тому же дело молодое, и они не задержатся ребеночка завести, что правильно. Но мне-то зачем такие хлопоты в безусловно неюные годы? Этот Зверев собирается на квартиру заработать. А если не заработает? Или если вдруг сообразит, а на кой черт денежку тратить, ведь старушка естественным путем вскоре растворится в круговороте вещей в природе.