Он подошел к кабине и позвал:
– Слава! Вылезай! Давай, посмотрим, что у тебя…
Рыдания сменились проклятиями, но Славка вылез.
Подталкивая его в спину, Морозов довел Петрова до одного из ящиков и усадил.
Вид у Славки был неважный: лицо обожжено, сгорели ресницы, брови и часть волос на макушке и висках, но глаза были целы. Рубашка и бронежилет спеклись в одно целое и прилипли к телу.
Ребята смотрели на него с ужасом и жалостью.
– Может, снять с него все это, – предложил Вельяминов. – Каждое движение ведь вызывает боль.
– Будем отрывать – получим открытые раны, – возразил командир. – А чем смазать перед перевязкой?
Вельяминов кивнул на грузовик.
– С ума сошел! – воскликнул Морозов. – Начнется нагноение. Будем делать водяные компрессы. Ремни к автоматам в грузовике есть?
– Да, – ответил Плавчий. – Сейчас принесу.
Он обыскал машину и под сиденьем нашел каску. Долго возился, прилаживая ремень, но, наконец, зачерпнул воды.
Морозов ножом отрезал рукава у своей рубашки и располосовал.
Плавчий и Котов обмакивали материю в воду и осторожно протирали Славке лицо.
Ребята смотрели на Морозова, и у всех был один вопрос: "Что с нами теперь будет?"
– Я успел спецназу сообщить, об огнеметах и про входы, как они открываются. Помощь придет, ребята!
– Я еще в Новосибирске сказал Васильеву, что искать янтарную карету в Кенигсберге – верх глупости, – негромко сказал Морозов. – Ну и что, если Кенигсберг возник в тринадцатом веке – подумаешь, какая древность! Есть города и постарше…
– Что ты там бормочешь, Морозов? – воскликнул Вельяминов. – Какая еще карета?
– Это главная часть нашего задания, а поиск военной техники – это так, для всех остальных…
– Сейчас врать будет! – предупредил Пашка. – Не верьте ему, ребята!
– Здесь целый лабиринт ходов, и некоторые из них попадают в аномальную зону с отрицательной энергией. Длительное нахождение в этой зоне опасно для людей, – сказал Морозов. – Надеюсь, это ты не будешь оспаривать?
– Может быть, – ответил Вельяминов.
Ребята слушали рассеянно. Славка перестал стонать, и только шипел от боли.
– Наши начальники, – продолжил Морозов, – узнали, что в этих ходах спрятана карета из янтаря. Она, конечно, разобрана на детали и уложена в специальные сундуки. Поиск ее велся сотни лет, именно в России, но… кажется, она находится здесь, в Кенигсберге.
Пашка ухмыльнулся.
А что я должен им рассказывать? – подумал Морозов. Как Васильев, под страхом смерти моих родственников гонит меня в ходы? И я должен найти там что-то, что они и сами не знают, как выглядит? Мол, тащи все подряд, здесь разберемся! И ребят я должен туда вести, проверять, может, и они могут каштаны из огня таскать… для Васильева…
– Свои сомнения я высказал сразу – в каких-то норах и ходах, в другом государстве искать какие-то сокровища. Мое дело – нанесение реагентов на бетон.
– Будет тебе там железобетон! – ответили они. – Большая работа! Но, понимаешь, какая штука – местные юнцы обнаружили военный склад оружия двадцатого века и научились метко стрелять из винтовок и пулеметов. Не позволят они бетон разлагать, да и в ходы подземные вас не пропустят. Мы вас вооружим, потренируетесь и приедете порядок здесь наводить.
Вельяминов хмыкнул.
– Убивать их нельзя – не понимают они, что творят! Вы их будете выводить из строя катапультой, пращами и арбалетами. Если совсем будет плохо – будете стрелять из пистолетов, но по суставам.
– Я спросил, почему такое странное распоряжение? Фактически давать себя убить. Васильев ответил, что один из мальчишек вынес на поверхность янтарную пластинку, на которой было вырезано изображение кареты. Мальчишка тот умер, потому что далеко залез в ходы, сильно его энергией той облучило – и вот вы начнете по ним стрелять, а они, наверняка, еще что-то знают…
А зачем они действительно так распорядились? – подумал Морозов. – Может банда эта еще до нас лазила по ходам, но потом кто-то ее прибрал к рукам и эти руки оказались более ловкие, чем у Васильева? Найденное начало уплывать, например к "Седому". Интересная мысль.
– Но эта энергия губительна для людей, – сказал я Васильеву. – Мы там погибнем.
– Нет, – говорит Васильев, – ты особенный, потому что в Кировограде мальчишек за собой повел, работать по-новому научил, и привел их в Новосибирск. Клуб ты открыл и они с тобой. ЭПРОН придумал и они, твои друзья, стали основой отряда. Ты уникальный, Морозов, и ребята твои, должны стать разведчиками специального офицерского отряда. Они с тобой и ты заряжаешь их своей энергией – положительной и она сильнее отрицательной…
Вельяминов пододвинулся поближе к Александру.
– Все это, конечно, так, – отвечал я Васильеву, – только против автоматов и пулеметов камнями и арбалетными стрелками нам не отбиться. Я вооружаю вертолет тяжелыми пулеметами и на нем мы прилетим.
– Помните, как я ругался с Васильевым? – спросил Морозов. – Он был категорически против этой идеи. Приезжаете на метро дальнего следования в распоряжение Объединенного командования и выполняете приказы.
– Ты его послал – Васильева, – засмеялся Плавчий. – А полет был классный!
– Мы прилетели и все пошло не так: Васильев исчез, реагенты нам не дали, соответственно стали не нужны пятнадцать спецназовцев и три сапера. Но банда-то осталась! Вели они себя нагло, никто их не трогал: полиция не замечала, спецназовцы обходили стороной и только я разрабатывал коварные планы.
Славка улыбнулся, хоть это ему стоило больших усилий. Лицо у него начало распухать.
– Налет на пивную показал, что и таким "детским" оружием, как пращи и арбалеты, можно добиться хороших результатов. Пулеметы и виртуозное вождение вертолета Петровым, решило всю битву. Вот они, Славка, тебе и отомстили за пивную – огнеметами.
Морозов прошелся туда-сюда.
– Но нашим начальникам нужно карету доставать, значит, мы тут ненадолго – в этой ловушке.
– А пластмассовые автоматы зачем? – спросил Плавчий. – Бандитам они нужны позарез!
– Понимаю я, для чего нужны бандитам эти автоматы, – сказал Морозов. – Там, где энергия отрицательная, сталь применять почему-то нельзя, а автоматы открывают стены-двери – где залпом, а где написано 1-1-1, например – очередью из трех патронов.
– Хорошую сказку рассказал, – шепнул Вельяминов. – Ребята довольны. Мол, не просто так мы здесь – янтарную карету привезем в Новосибирск. А что, на самом-то деле там, в лабиринте этом?
– Не знаю, Паша, – честно ответил Морозов. – Знал бы, точно сказал.
– Хитрец ты, Сашка! Умеешь настроение поднимать. В другой раз – Ноев Ковчег у тебя в лабиринте обнаружится, и побегут все за тобой, задравши хвосты!
– А ты где будешь? – без улыбки спросил Морозов. – Я не могу долго везти все один – свалюсь, и что тогда?
Паша пожал плечами.
– Не нужно тебе никого, Морозов, – ответил он. – Ты один такой и сможешь выдержать все – я не сомневаюсь!
Не понимает он меня или не хочет понять, с горечью подумал Морозов. По его мнению, я не могу упасть – только взлететь!
– Может случиться, Паша, что придется разделиться, – сказал он. – Слушай внимательно. Если выйдете раньше меня, добивайтесь, чтобы на базах на побережье и стоянках в порту, нанесли реагенты на бетон. Над водой.
Морозов поглядел на него и добавил:
– Если хочешь видеть меня живым.
– Что это ты, Сашка? – Вельяминов побледнел.
– Вы можете пойти одним путем, я полезу за каретой и там, на месте, буду соображать, как мне оттуда выбираться. Представьте, если на выходе я упрусь в бетонную стену? Пойду в обход, а там тоже стена. Нет, ребята, ваша задача – максимально облегчить мне выход.
Ребята повернулись к ящику, на котором скорчился Славка – он дрожал то ли от боли, то ли от холода…
Морозов подошел к нему.
– Главное – глаза целы, – сказал он. – Ресницы и брови сгорели, волосы – это отрастет, ожоги не столь обширные…