Фабиан посмотрел в окно, на стену, похлопал себя по бедру.
– Он нытик. Не идиот, но дурачок. Понимаете? – посмотрел он на Нусбергера. Затем покрутил ладонью у виска. Он продолжил, решительно жестикулируя, и Нусбергер следил за ним с обостренным интересом: – У него была уйма идей каких-то ненормальных. Он вечно фиг знает где витал мыслями. Ну или чем там. На мысли у него явно мозгов не хватило. Ему вообще не место здесь было. И вечно, вот просто вечно: где Торнтон, там мы влетаем в проблемы. Брали мы его в матч – там, где он, просто дыра какая-то. Берешь его в соревнования – знай, мы вылетаем из тройки. Понимаете: семь легионов – и мы не в тройке. Это просто позор. А послать его в зрители тоже не получалось. Равноправие, – кисло закончил Фабиан.
– И тем не менее, вы оказались единственным, кто поддерживает с ним связь до сих пор.
– Он член моего легиона, – сухо сказал Фабиан.
– Ваши соратники переживают его поступок, не так ли?
– Еще бы, – мрачно согласился он.
– А вы?
– А я зол.
– Вас лично затронул его порыв, да?
Фабиан глубоко задышал.
– Этот идиот мог бы и о других подумать. И если брался за стекло, так либо вены резал бы точней, либо делал это дома. А не… на виду у всех. – Он покраснел, вцепился руками в подлокотники. – Либо… не знаю, хотя бы поделился с кем-то, что у него в голове тараканы озверели. А не… Идиот! – рявкнул он и стукнул кулаком по подлокотнику.
– Вы не сможете просчитать даже своих поступков, Фабиан, – ласково возразил Нуспетер. – И я соглашусь с тем, что Николай неразумно попытался решить свои проблемы слишком радикально.
– И какие проблемы он решил? – скептически спросил Фабиан. – Только на уши всех поставил.
Он внезапно встал и подошел к окну.
– Весь легион из-за него пришибленным ходит. И мне тоже… А если у кого-то еще похожие проблемы? Это можно как-то определить? – развернулся он к Нуспетеру.
– Есть некоторые маркеры. Но Фабиан, не стоит переоценивать себя. Вы взяли на себя ответственность за свой легион, и я рад видеть, что вы очень серьезно к ней относитесь. Но вы не сможете защитить и сделать лучше всех ваших соратников одновременно. Всегда остается возможность, что в силу ряда обстоятельств накопится критическая масса психических проблем, окажется слишком тяжелой ношей, и достаточно какого-то совершенно незначительного триггера, чтобы человек сломался. Николай, к сожалению, особой выносливостью не отличался. Да еще и готикой увлекался, а там все решения крайне просты, – размеренно говорил Нуспетер, следя за Фабианом.
Тот сел в кресло.
– Готика, эти «Хароны», – скривился он. – Я их запрещу к чертям.
– Появятся другие, – хладнокровно возразил Нуспетер. – Фабиан, еще раз: вы отвечаете за легион. Но вы не несете личной ответственности за каждого его члена. Это просто невозможно.
– А что за триггер пустил Торнтона под откос? – пристально глядя на него, спросил Фабиан. – Вы ведь знаете?
– Фабиан, милый, и что дало вам основание думать, что я раскрою тайну психотерапевта?
– Но попробовать следовало, – лучезарно улыбнулся тот. Нуспетер не смог не улыбнуться в ответ.
Аластер возлежал на крыше спорткомплекса и курил. Фабиан выхватил у него сигарету из пальцев и затянулся.
– Ну-у-у, – обиженно затянул Аластер. Фабиан шикнул на него и откинулся назад.
– Как тебя только не запалили, – рассеянно бросил он.
– Как нас только не запалили, – недовольно огрызнулся Аластер. – Ты жив после мозгоеда?
Фабиан скосил на него глаза.
– Он нормальный мужик. Не понимаю, чего ты его так не любишь. Или обидно, что у него не встает на твою блядскую улыбку?
Аластер надулся.
– Ну-у-у, – задумчиво протянул он. – Нет, да нафиг нужен он мне, этот старпер, – изящно отмахнулся он, презрительно кривясь.
– Что, зелен виноград? – ухмыльнулся Фабиан. Аластер толкнул его.
– Придурок, – скривился он и неожиданно затаился. – А у тебя, Фаби, у тебя встает?
Фабиан ухватил его за волосы и пригнул к крыше.
– Тебе сколько раз говорить? – прошептал он тому на ухо. – Не. Лезь.
Он убрал руку. Аластер возмущенно зашипел.
– Так ты говоришь, Торнтон вертелся вокруг Лормана? – отстраненно спросил Фабиан.
– Вокруг него кто только не вертится, – сморщился Аластер. – Весь третий легион. Весь пятый. Весь шестой. Седьмой наперегонки пишет стихи, как у Лормана.
– Что, главный критерий – чтобы хреново, но о родине? – бросил Фабиан. – А наши?
– Ты сам не знаешь? – огрызнулся Аластер.
– Знаю, – сквозь зубы процедил Фабиан. – Он к тебе лез?
Аластер затаился и осторожно заглянул ему в лицо.
– Он ко всем лезет. К тебе разве…
Фабиан повернулся к нему. Аластер занервничал, стал на колени и положил на них руки.
– Да ладно, ничего ведь особенного. – Пробормотал он. – Ну ущипнет за физиономию. По заднице погладит. И с Торни ничего такого не было.
– Уверен? – холодно спросил Фабиан. – Наверняка знаешь?
– Если бы было, он бы рассказал своему Бадди. А так вроде тот тихо себя ведет. – Осторожно добавил Аластер.
Фабиан докурил сигарету и щелчком отправил ее с крыши.
– Твоя миникамера где? – требовательно спросил он, вставая.
Аластер вытянулся у его ног, явно намереваясь не сползать с нагретого места. Можно было, конечно, попытаться отговорить Фабиана от чего он там себе надумал. Но попытки в любом случае обречены на провал.
Фабиан легонько пнул его носком ботинка. Аластер недовольно покачнулся и заворчал.
– Где обычно, или ты ее перепрятал? – присев на корточки, угрожающе произнес Фабиан.
– Ты придурок, Равенсбург. Что у Торни в башке не все в порядке, виноват не Лорман, а он сам. – Избегая глядеть на него, сказал Аластер. – Это мог быть не Лорман, а тот же Сибил Влиссман. Тоже тот еще козел. Или, не знаю, он Харонов переслушал бы и решил «сделать шаг в лодку». Ты ничего не сможешь сделать, этот Лорман же – он крутой чувак, со Вторым консулом дружит, все дела. Никто ему ничего не сделает. И Торни это тоже не поможет.
– Но это был Лорман, и это был Торнтон из моего легиона. И может быть еще кто-то, которому не повезет. И может, был еще кто-то, – тихо сказал Фабиан и вскочил. – Так я возьму камеру.
– А если я скажу нет? – лениво поинтересовался Аластер, поднимая на него голову.
Фабиан усмехнулся.
– Все равно возьму.
– Так зачем спрашивать? – флегматично спросил Аластер, доставая еще сигарету.
– Курить вредно, Армониа, – бросил Фабиан через плечо, забираясь в лестничную шахту. Аластер без слов показал ему средний палец и прикурил.
Ваан Лорман неторопливо шел по аллее в направлении главного корпуса. Фабиан выскочил из него и замер на крыльце.
– Добрый день, господин ваан Лорман, – пробормотал он и спустился по ступеням вниз, настороженно глядя на ваан Лормана.
– Добрый день, Фабиан, – медовым голосом сказал ваан Лорман, щурясь. Вроде от солнца. Оно было ярким, агрессивно-ярким в этот полдень. – Вы снова спешите? Ах, молодость… Жаль, что нам, старикам, остается только смотреть вам вслед. Как вы поживаете, Фабиан? Я не вижу вас на своих семинарах.
– Я занят другими проектами, господин ваан Лорман. – Вежливо ответил Фабиан, медленно проходя мимо и следя за ним не отводя глаз.
– Жаль, очень жаль. Я всегда считал, что ваш способ мышления невероятно подходит истории. Вы мыслите историческими категориями, не боитесь ни прошлого, ни будущего. Вы дерзки и при этом последовательны, Фабиан, и мне жаль потерять такого ученика.
Фабиан замер.
– Порадуйтесь за других учителей, – наконец ответил он, пожав плечами. – Если ваша цеховая солидарность вам позволяет.
Ваан Лорман засмеялся. Фабиану показался натянутым его смех, дребезжащим, смехом алчного старьевщика. И вот он стоял перед ним, Этор ваан Лорман, безупречно одетый, безупречно причесанный и выбритый, с вычурной тростью, пытающийся выглядеть хотя бы на сорок пять лет.