И в обычный понедельник Фабиан прошел часть знакомого маршрута и ступил на незнакомый, который должен был привести его в новый корпус – службу Первого Консула. Правительственный комплекс был тем еще термитником. Хорошо хоть Магистрат отказался от сомнительной чести быть включенным все в тот же всеохватывающий правительственный комплекс. Первый Консул, судя по корпусу, был настроен на долгую и продуктивную жизнь на благо Республики. Корпус был куда внушительней, чем та же Госканцелярия, и отделан иначе. И он был отчетливо, явно и бесспорно принадлежащим Первому Консулу и соответствующим его личности, с каковой Фабиан был ознакомлен посредством инфоканалов.
– Фабиан Фальк ваан Равенсбург, – коротко представился Фабиан, зайдя в приемную. Личный секретарь Первого Консула повернул к нему голову от внушительного экрана информационного центра, установленного на его столе.
– Эраст ваан Ардентен. Выпускник школы юнкеров сорок восьмого года, – представился он, встал и улыбнулся. Фабиан сделал три шага ко столу и застыл. Улыбка этого Ардентена пришлась ему не по вкусу – она была снисходительной, покровительственной, искусственно-любезной. И обратись к нему Томазин с такой улыбкой, он бы проглотил ее без проблем – в нем было что-то располагающее, и не позволил бы себе Михаил так рьяно подчеркивать свой статус. – Как поживает директор Брускер?
– Страдает бессонницей, я полагаю.
– От старости или от кадетов? – широко улыбнулся ваан Ардентен.
Фабиан пожал плечами и сделал еще два шага к столу.
– Кто был вашим куратором, Фабиан? – снисходительно поинтересовался этот ваан Ардентен, усаживаясь. – Не Эрдман, случайно.
– Не случайно. Эрдман.
– Забавный человечек. Все время на своей волне. С ним непросто, если говорить на человеческом языке. А если на языке формуляров – понимает без колебаний, – насмешливо продолжил ваан Ардентен. Зачем-то, словно Фабиану могли быть интересны его воспоминания.
– Я могу узнать о моих обязанностях? – спросил он.
– Вы стремитесь работать? Похвальное рвение. Начните со знакомства с автоповаром. Кухонный блок расположен за дальней панелью. Кстати, можете сделать кофе себе и мне.
Фабиан огляделся. За одной из панелей должен был располагаться и гардероб. Ваан Ардентен следил за ним и не скрывал этого. Он откинулся на спинку кресла и склонил голову к плечу.
Он нашел панель, нашел блок управления, повесил тренч, развернулся к ваан Ардентену.
– Черный кофе со сливками и мускатом, я полагаю, – с каменным лицом поинтересовался Фабиан.
– Как вы догадались? – благодушно спросил ваан Ардентен.
– Интуиция, – глубоким голосом произнес Фабиан и пошел к столу, который явно предназначался ему.
– В таком случае, что ваша интуиция говорит по поводу кофе, который предпочитает Первый?
Фабиан поставил свою сумку на полку, выпрямился и осмотрел его.
– Интуиция? Черный кофе со сливками и мускатом. Ах, да. И щепоткой соли.
– У вас очень развитая интуиция, – криво усмехнулся ваан Ардентен.
«Или Михаил до отвращения наблюдателен», – раздраженно отпарировал про себя Фабиан.
Затем началась рутина. Получить почту, рассортировать, вскрыть конверты-пакеты, внести в базы данных. Сделать ваан Ардентену еще кофе. Послушать, как он сначала говорит по коммуникатору с Первым, затем с отделом протоколов, согласовывая встречи, заказывает какие-то непонятные подарки, снова говорит с первым, снова делать кофе, бегать куда-то с поручениями, слушать, как ваан Ардентен, упорно настаивавший на этом «ваан», хотя смысла в этом практически не было, говорит с Первым, но уже на странные для неподготовленного уха Фабиана темы. Парировать его шпильки. И снова делать кофе.
И вскочить со стула и вытянуться – почти синхронно с ваан Ардентеном, когда в приемную ворвался Первый, разом наполняя ее собой.
– Эра-а-аст, кофе и тостов, и побольше. И самую важную почту, – с порога рявкнул он, окидывая взглядом помещение. Заметил Фабиана. прищурился. Подошел к Фабиану. Склонил голову, словно набычился.
– Фабиан Фальк ваан Равенсбург, практикант. – Представился Фабиан который раз за утро.
Первый повернулся к ваан Ардентену.
– В течение следующих шести недель, – подтвердил тот.
– Но должен был быть некий Антон Бригген, студент академии, а не неоперившийся юнец.
– У господина Фалька ваан Равенсбурга отменные характеристики с шести предыдущих мест практики, – ничтоже сумняшеся отрапортовал ваан Ардентен. – К сожалению, мы были поставлены службой кадров о вынужденных изменениях в практике только во второй половине пятницы, вы уже отсутствовали, господин Первый Консул. На вашем столе лежат резюме и личное дело Фалька ваан Равенсбурга.
– Сына Артемиса ваан Равенсбурга? – Первый повернул голову к Фабиану. И его темные глаза замерцали любопытством, жарким, необоримым. Которое Первый, судя по всему, и не собирался укрощать.
– Да, – спокойно ответил Фальк, стоя прямо под его тяжелым взглядом. – И Хелены Фальк.
– Я знал Артемиса. Но не знал эту Фальк. Она была хороша?
У Фабиана дрогнули ноздри.
– Она была одним из лучших специалистов по ИИ в 339-м округе.
Первый повернулся к ваан Ардентену.
– Погибла в шестьдесят девятом в результате диверсии в Центре искусственного интеллекта округа. За три недели до этого…
– …погиб Артемис. Печальный случай. Мои соболезнования. Об этой семье много говорили. – Первый перевел взгляд на Фабиана. Снова склонил голову, изучая его. И привычный к изучающим взглядам Фабиан ощутил, как резвее забилось его сердце от этого пристального, ничего не упускающего, жестокого взгляда, сканировавшего его, проникавшего до самого костного мозга и выворачивавшего наизнанку, раздавливавшего, расплющивавшего. Фабиан вспомнил старый добрый трюк, который не подводил его последние лет пять: он перевел взгляд на переносицу Первого и задышал раз в пять ударов сердца. Пять ударов – вдох, пять ударов – выдох. И смотреть на переносицу, позволяя ему сверлить себя этими алчными, черствыми любопытными глазами, которые неизвестно чего хотели от него. – Вы ведь государственный сирота? Помнится, я слышал об этом обсуждении. Но это было делом не моего департамента. – Он снова повернулся к ваан Ардентену: – Эраст, кофе и тосты подаст мне Фабиан Фальк ваан Равенсбург через десять минут. Он знает, как их делать?
– Я прослежу, чтобы он научился.
– Ага, времени достаточно. Почту просмотрю после разговора. Я пока ознакомлюсь с досье. А с тем Бриггеном что сталось, что вместо него этого мальчишку подсунули?
– Находится на лечении от наркотической зависимости. Подробности в докладной записке на вашем столе.
– Хм, – многозначительно сказал Первый. – Фабиан.
Тот сжал челюсти, глядя ему в глаза.
– А как вы относитесь к наркотикам? – мягко спросил Первый.
Фабиан содрогнулся. Мягкий тон Первого был обманкой, которая даже не притворялась ничем другим. Под ним отчетливо скрывался все тот же стервятничий интерес.
– Учитывая, что постам в части моего отца несколько раз приходилось отбивать внешние атаки обкуренных асассинов и внутренние – находящихся под воздействием сослуживцев? – он и не подумал притворяться вежливым. – Резко отрицательно.
– И разумеется, вы даже не пьете пиво и какие-нибудь там пунши? – ласково улыбнулся Первый.
– Не пью. – Ответил ему высокомерной улыбкой Фабиан.
Первый ухмыльнулся.
– Десять минут, Эраст, – бросил он через плечо и пошел в кабинет.
Дверь закрылась. Ваан Ардентен стоял у стола и задумчиво барабанил по нему.
– Тебе палец в рот не клади, будущий курсант, – задумчиво признал он. – Тосты он любит хорошо прожаренные и горячие. Сначала сделай кофе, затем принимайся за них.
Фабиан развернулся к нему и оглядел с ног до головы. Ваан Ардентен непроизвольно попятился.
Первый сидел в кресле и задумчиво листал досье.
– Оно у вас толстое, героический сирота Фальк ваан Равенсбург, – задумчиво произнес Первый, следя за ним.
Фабиан поставил поднос на стол, налил кофе. Выпрямился, замер.
– Садитесь, – приказал Первый. Он бросил взгляд на чашку и снова перевел его на Фабиана. – Вы, оказывается, побывали во многих службах здесь. Всех этих безликих канцеляриях, службах, отделах, департаментах. И ни разу при консулах. Даже запросов не подавали. Почему?