Фабиан подошел ко Второму Консулу и поздравил его с успешным завершением предпоследнего этапа проекта. Велойч был вежлив, не более. Ему было скучно и на вечеринке, и в обществе своих коллег. Армушат – тот оживился, словно желание Фабиана поприсутствовать в их обществе было лучшим событием этого вечера. Это и было на руку. Благодушный Армушат с готовностью отвечал на любой вопрос, какой ему только ни задавали. Второй молчал или обменивался незначительными фразами с Оппенгеймом и Томазиным.
Первым решил откланяться Томазин. Неожиданно для Фабиана он повернулся к нему и спросил, не подвезти ли его домой. Предложение было как нельзя на руку.
– Господин Государственный Канцлер позволил мне воспользоваться его машиной и шофером, – любезно пояснил он, неторопливо спускаясь со ступенек. Фабиан осторожно огляделся. Кажется, он заметил Тимбала, стоящего в нескольких метрах и умудряющегося казаться почти незаметным.
– Это очень щедро с его стороны, – механически ответил Фабиан, напрягаясь. Очень хотелось надеяться, что Тимбал не попытается похитить его из-под носа секретаря Госканцлера.
К счастью, Тимбал еще раз подтвердил, что он только прикидывался простофилей. Скорее всего, он отправился за ними. Дураком был бы, если бы не поступил так. Скорее всего, он перехватит Фабиана где-нибудь в общежитии. Идиотская ситуация.
Михаил интересовался, как обстоят дела с учебой, отпускал дружелюбные остроты пожилого человека в адрес жаждущего жизни юноши, и за всем этим скользило тенью напряжение. Он словно ждал возможности что-то спросить или сказать.
Возможность подвернулась, когда Фабиан совершенно искренне признался, что практика в секретариате Второго Консула оказалась очень сложной, но крайне интересной школой.
– Второго? – помедлив, спросил Михаил, словно давая возмоность исправиться. Фабиан молчал и вежливо улыбался. – Мне кажется, что вокруг господина Альбриха происходило куда больше событий, которые могли бы заинтересовать юношу с вашим темпераментом. Да и господин Велойч обладает некоторыми качествами, из-за которых он слывет, гм, не самым приятным человеком. Нет?
– У меня была возможность сравнивать, Михаил, – ровно ответил Фабиан. – Второй Консул действительно может быть отвратительным собеседником. Но это не влияет на его профессиональные качества. В принципе, я его понимаю. Зачем подпускать к себе всех подряд? А с его сарказмом рядом выдерживают самые отчаянные. Самые проверенные. Я это вижу так.
– Да, действительно, – рассеянно отозвался Михаил и отвернулся к окну.
И снова повисло странное, насыщенное молчание.
– Фабиан, – словно решившись, произнес Михаил. – Вы симпатичны мне. И господину Содегбергу тоже. Я не буду говорить за Велойча, но и Стефан расположен к вам. Это достойное завоевание.
Он молчал, в задумчивости постукивая пальцами по подлокотнику.
– Разумеется, если вы обойдетесь с этим завоеванием разумно. – Наконец продолжил он. – Возможно, из неправильно истолкованного чувства лояльности. Возможно, по каким-то причинам. Скажем так, эмоциональным. Глупо из-за каких-то бесперспективных чувств поставить крест на будущем. Понимаете, о чем я? Чувства непостоянны. По большому счету, личные отношения тоже непостоянны. Некоторые изначально порочны и пагубны, хотя и увлекательны. Но это всего лишь иллюзия. Понимаете?
Фабиан кивнул.
Он понимал, но откуда знал Томазин?
Шофер отвез Фабиана в кампус. И предсказуемо там его уже ждал Тимбал. Фабиан скрипнул зубами и направился к нему.
========== Часть 13 ==========
Маршрут из подземного гаража в очень личные комнаты Альбриха был Фабиану знаком, и он отлично обошелся бы без Никоса Тимбала, мирно сопевшего рядом, изучая данные на экране коммуникатора. Фабиан ткнул по кнопке, лифт остановился, Никос поднял глаза и обвел кабину, затем перевел взгляд на него. Острый, холодный, очень неприятный взгляд маленьких темных глаз. Фабиан угрюмо смотрел на него.
– Ты мог остаться у машины, – недовольно сказал он. – Знаешь же, что я не сбегу. Или все-таки не знаешь? – язвительно добавил он.
– С тобой надо ухо востро… того, – аккуратно выговорил Тимбал. Он держал руку наготове, словно был готов выхватить оружие.
У Фабиана девятым валом поднялось желание ударить его так, чтобы переломались ребра, либо в лицо, чтобы нос хрустнул и этот ублюдок захлебнулся собственной кровью. Фабиану казалось, что он может понять, что чувствует лягушка, которую упрямо пытаются препарировать, несмотря на ее отчаянные сопротивления, и особенно отвратительной была необходимость смотреть на зоолога-недоучку, его препарирующего. Это злило его неимоверно. Наверное, больше этого злила только предстоящая встреча.
– И не брезгливо тебе быть сводней у него? – ядовито спросил Фабиан. – Или он тебе приплачивает за такие делишки? Интересно, а трупы ты где прячешь? У тебя есть знакомые в каком-нибудь крематории?
Он надвигался на Тимбала, и – странное дело – тот пятился. Неизвестно было, боялся ли он побоев – вряд ли, просто невероятно, он был куда шире, тренированней, опытней, но Фабиан был готов драться до конца, и кто его знает, каким мог быть исход схватки. Тимбал смотрел на него, подозрительно поблескивая глазами; Фабиан опомнился, замер.
– Отвечай! – резко приказал он. – Он тебе приплачивает?
– Да, – помедлив, отозвался Тимбал. – И?
Фабиан ударил по кнопке лифта. Кабина начала плавно подниматься. Он прислонился к стене.
– Не уходи далеко, скоро повезешь меня обратно, – холодно произнес Фабиан.
– Скоро? – невинно спросил Тимбал.
Лифт остановился. Фабиан стал у двери. Ее створки раздвинулись, а он все стоял. Затем повернулся, бросил через плечо:
– Скоро. Можешь отправляться обратно.
Тимбал остался стоять в кабине лифта. Фабиан подошел к двери и хлопнул по ней, обернулся и посмотрел на него. Тимбал сверлил его спину мрачным взглядом. Альбрих открыл дверь.
– Явился, – желчно сказал он.
Фабиан молча вошел в комнату.
Альбрих снова пил коньяк. Его рубашка была наполовину расстегнута, рукава закатаны, он был недовозбужден и зол. И его злость словно хлестнула Фабиана, обожгла, заставила оскалить зубы и сжать кулаки.
– Это была такая охренительно важная пьянка, что ты готов был торчать на ней до утра? – зарычал Альбрих.
– Не твое дело, – протянул Фабиан, подходя к нему ближе. – Не твое собачье дело, что и где я делаю, тебе понятно?
Альбрих шагнул к нему и ухватил за предплечья.
– Мое, черт побери, мое! – рявкнул он, тряхнув Фабиана.
– Убери руки, – процедил сквозь до боли сжатые зубы тот. – Немедленно.
Альбрих разжал хватку, но не отвел рук.
– Никос ждал тебя три часа, – тихо проговорил он, поглаживая предплечья Фабиана. – А потом тебя подвозил этот плюгавик из штата Содегберга. Ты якшаешься со вторым. Мне это очень не нравится. Мне это очень не нравится, Фабиан.
Фабиан резко стряхнул с себя руки Альбриха и сделал шаг назад.
– И? – холодно спросил он. – Я что-то пропустил, и ты купил меня на рынке рабов?
– Я могу уничтожить тебя, Фабиан. Ты можешь не выйти отсюда никогда. О тебе никто не вспомнит, – почти спокойно говорил Альбрих. Он пытался улыбаться, но мышцы на лице не подчинялись. Рот растягивался, но гримаса не была похожа ни на улыбку, ни на оскал.
– Можешь, – высокомерно ответил Фабиан. – Можешь застрелить меня здесь и приказать Никосу избавиться от моего трупа. Можешь утопить в ванной или что там еще. И что дальше?
Альбрих приблизился к нему. Он был вроде знаком Фабиану – в конце концов, столько времени приходилось сносить его общество, но отчего-то ему казалось, что официальный Альбрих, которого Фабиан неплохо знал по многочисленным снимкам, телевизионным выступлениям, по журнальным и газетным статьям, по каким там еще писулькам – документам, которые попадали ему в руки во всех инстанциях, в которых он побывал на практике, тот Альбрих оказывался куда более понятным, того Альбриха, который не ощущался как реальный человек, а только как виртуальный персонаж, Фабиан понимал и даже воспринимал как человека, а не как носителя должности Первого Консула. Перед ним же стоял практически незнакомый человек. Живой – возможно. Из плоти и крови – бесспорно. Знакомый – почти нет.