Валерия была рада его видеть. Даже не так: она была счастлива. Она улыбалась, льнула к нему, пыталась одновременно рассказать о том, что произошло с ней за эти двенадцать дней, и выспросить в мельчайших подробностях, как Фабиан расценивает поездку. Фабиан смеялся, подшучивал над ней и ограничивался самыми общими фразами. В самом деле, не говорить же ей, что ему повезло вырваться из той дыры, и не в последнюю очередь за счет родителей, точней, за счет их смертей. Такие циничные признания едва ли способствовали бы ее восторгам. Чтобы отвлечь и себя, и ее от невеселых дум, Фабиан предложил ей показать его новую квартиру.
Фабиан открыл дверь приглашающим жестом и простер руку перед Валерией. Она сделала шутливый книксен и вошла, замерла отчего-то в полуметре у порога и начала осматривать комнату. Фабиан закрыл дверь и обнял ее.
– Ну? Что думает моя леди? – спросил он.
– Я отчего-то думала, что она будет… – Валерия замялась. Фабиан неторопливо целовал ее шею, дожидаясь ответа. – Значительней, наверное.
Он поднял голову и заглянул ей в лицо. Валерия отвела глаза. Фабиан хмыкнул и осмотрелся.
– На какие шиши, Лери? – беззаботно спросил он. – Нет, конечно, у меня есть кубышка с талерами, но зачем?
– Но… – снова замялась она. Фабиан был готов тряхнуть ее, чтобы она отучалась от этой своей стеснительности. Начала говорить – говори, черт побери.
– Ну? – жестко произнес он. Прозвучало слишком похоже на приказ.
– Она не рассчитана на двоих людей, – пробормотала Валерия, избегая смотреть на него.
– Конечно. – Фабиан прижал ее и драматично вздохнул. – Она рассчитана на меня одного. Мы уже говорили об этом, Лери. Я начинаю работать, и мне меньше всего хочется приходить домой, злиться от своих неудач, беспомощности и чего еще и срывать свое зло на тебе. Если, конечно, я вообще буду приходить домой, а не приползать, милая Лери. Папа тебе не рассказывал, что за болото мне предстоит облагородить? Вот видишь. Да и тебе не нужно впрягаться в это ярмо. У тебя должна быть возможность отучиться, начать работать, и не отвлекаться на несущественное. Года через два можно будет подумать о том, чтобы съехаться. Или ты против?
– Это очень щедро с твоей стороны, – помедлив, ответила Валерия. – Очень, очень щедро.
– Какое гадкое слово, – поморщился Фабиан. – Тебе не кажется? Это рациональное предложение, не более, при чем тут щедрость?
– Нет, Фабиан, – она развернулась к нему. – Мама считает, что мы должны пожениться, потому что – потому что должны. Мои подруги стремятся к тому, чтобы побыстрей оказаться замужем, еще и меня уговаривают. Я себя дурой чувствую.
– Лери, дорогая, – успокаивающе произнес Фабиан. – Моя мать вышла замуж за отца в двадцать восемь лет. Я родился через четыре года. Я, кажется, рассказывал тебе о том, что она из себя представляла. Сильная женщина. И их таких было много на фронтире. Мне было бы куда приятней обрести в тебе достойную партнершу, а не красивую куколку.
Валерия положила голову ему на плечо.
– Звучит вдохновляюще, – кисло оценила она.
Фабиан засмеялся.
– Я отчетливо слышу это по твоему голосу, – весело сказал он, поглаживая ее по спине. – Не хочешь осмотреть всю квартиру? Или предпочитаешь прозябать на пороге? Я пока сделаю кофе.
Валерия отстранилась, задержалась рядом с ним и улыбнулась. Фабиан поцеловал ее в щеку.
Он делал кофе, но слова Валерии не отпускали его. От него уже сейчас ждут свадьбы. Счастье, что Валерия, кажется, была не против стать ему союзником. Сам Фабиан отлично понимал выгоды, которые сулил ему брак, да даже в плане имиджа. Но сейчас? Мир медленно, но верно сходит с ума. Ладно бы в начале четвертого десятка, это было бы объяснимо, но он только-только перевалил за половину третьего десятка, куда спешить?
– Квартира хорошая, и место просто отличное. Тебе отсюда всего ничего до работы, да? – сказала Валерия, усаживаясь за стол.
– Скорей, три раза по всего ничего и еще сто метров пешком, – ухмыльнулся Фабиан, ставя перед ней чашку и коротко целуя в губы. Валерия любовалась им. – Ваш кофе, миледи. Он стынет.
Валерия улыбнулась и опустила глаза. Она задумчиво водила пальцами по чашке.
– Кстати, до тебя отсюда что-то около семи раз по «всего ничего», – мирно добавил Фабиан. – Ты не думала съехать от родителей? Сняла бы квартирку рядом с Академией, было бы еще ближе.
– На целое одно «всего ничего», – засмеялась она, но через секунду осеклась. – Не знаю. Родители могут не одобрить.
– Разумеется, – охотно согласился Фабиан. – И?
Он внимательно смотрел на Валерию; она поежилась под его тяжелым взглядом, но затем неуловимо изменилась – чуть расправились плечи, чуть поднялся подбородок, и заблестели глаза.
Свой первый рабочий день Фабиан начал с совещания Консулата. Гидеон Садукис представил его, пожелал успехов на поприще, которое Фабиан выбрал, Велойч счел нужным добавить пару лестных слов и тоже пожелать успехов, и о нем забыли. Как бы забыли. Время от времени Фабиан ловил на себе очередной любопытный взгляд, и изредка ему казалось, что присутствовавшие шептались о нем. Эка невидаль, разумеется. А Велойч смотрел на него, словно готовил пакость.
Садукис объявил, что повестка дня исчерпана, все остальные вопросы могут быть решены в рабочем порядке, и поинтересовался, есть ли у присутствующих вопросы.
– Если позволите, господин Первый Консул, – мягко произнес Велойч. Остальные замерли. Садукис, явно ожидавший подвоха от Велойча, осторожно произнес:
– Разумеется, Эрик.
– Мне бы хотелось поинтересоваться у нашего молодого коллеги о его представлениях по работе совета, – все тем же мягким голосом продолжил Велойч, и Фабиану захотелось встать и зааплодировать, настолько пропитаны ядом были его слова. Велойч все-таки был великолепным актером. И: он был опасным противником.
Тишина усугубилась. Фабиан перевел взгляд с Велойча на Садукиса. Тот посмотрел на него.
– Советнику Равенсбургу был доверен ответственный пост в совете с очень сложной судьбой. – Пояснил Велойч, глядя на Фабиана и ухмыляясь. – Разумеется, мы не сомневаемся, что он обладает достаточными способностями и энтузиазмом. Но хотелось бы все-таки убедиться в его компетентности.
Фабиан с трудом удерживал улыбку. Велойч прищурился – недовольно, насколько можно было судить.
– Обяжите нас, коллега, – одобряюще улыбнулся Садукис, обращаясь к Фабиану.
– С удовольствием, – вежливо ответил Фабиан, демонстративно неторопливо выбрал команды на своем коммуникаторе и обратился к Садукису: – Вы позволите воспользоваться проектором?
Велойч заглянул в гости к Фабиану в конце второй недели.
– По-дружески, – невозмутимо пояснил он, замирая на пороге его кабинета. – Надеюсь, ты не против, что я без приглашения.
Рассчитывать на приглашение в восемь вечера, да еще в рабочий кабинет – забавная логика. Фабиан откинулся на спинку кресла за рабочим столом, улыбнулся, встал.
– Напротив. Я рад, господин Велойч, – вежливо сказал он и встал. – Кофе?
– Эрик, – небрежно взмахнул рукой Велойч – совершенно женским жестом, отчего-то показалось ему. Но само слово заставило Фабиана замереть на секунду.
– Эрик, – отозвался он.
Велойч сел в кресло рядом с небольшим журнальным столиком, осмотрелся.
– Ты не очень много здесь изменил, – отметил он.
– Бюджет не позволяет изменять много, – безразлично отозвался Фабиан. – Мы будем вести задушевные беседы, или мне будет позволено задать вам пару вопросов по работе?
– Тебе, – поправил его Велойч.
Фабиан молчал, делая кофе, молчал, и ставя чашку перед Велойчем. Усевшись напротив, устроившись поудобней, сложив руки на колене, он ровно повторил:
– Мы будем сплетничать, или я могу задать тебе пару вопросов по работе?
– Мы можем совместить, – широко улыбнулся Велойч. И Фабиан проникся уверенностью: кокетничает, сволочь, то ли не желает укрощать «даму Летицию», то ли сознательно дает ей волю. Скорее второе, решил он и двусмысленно улыбнулся.