Карстен Лорман лично встретил Фабиана в аэропорту.
– Мое счастье, что эти автомобили оснащены автопилотом, – говорил он глубоким бесстрастным голосом, идя к машине. Фабиан рассеянно удивился – ему нравилось самому управлять машиной, в этом было что-то умиротворяющее, но и привычное – держать все под контролем. Но это ему; Лорман отличался от него, впрочем, и от многих других людей.
– Что, и в этой колымаге установлен автопилот? – хмыкнул Фабиан.
Лорман задумался.
– Я могу уточнить? Ты острил, не так ли?
– Скорее был удивлен. Колымага выглядит допотопно старой, – отозвался Фабиан, хлопая машину по крыше. – Как бы еще не до квантовой революции была сделана. Если хочешь, я могу сесть за руль. Ты будешь избавлен от возможности полагаться на волю автопилота.
– Даже на автомобилях, изготовленных до квантовой революции, были установлены борткомпьютеры, – скучным голосом, словно читал статью из энциклопедии, сообщил Лорман. – Оснастить их до степени соответствия автопилотам достаточно просто. У этой колымаги нет допуска на передвижение по центральным улицам, но мне это и не нужно. В случае чего по ним может проехать и Аластер. М-м, – перебил он себя. – Ты задал вопрос. Да, я думаю, это хорошая идея, если ты сядешь за руль.
– Так Аластер принимает участие в жизни клиники? – спросил Фабиан, когда они отъехали от аэропорта на приличное расстояние. – Справляется он?
– Ты задаешь мне этот вопрос каждый раз, когда мы общаемся. Да, Аластер справляется. Да, Аластер принимает деятельное участие в жизни клиники. Да, он инициативен и ответственен.
Лорман говорил степенно, размеренно, бесстрастно. Его крупные руки лежали на коленях, он глядел прямо перед собой. Понять, что он думает или что испытывает, было сложно. Фабиан и не пытался, просто внимательно выслушивал, что говорит, полагая, что Лорман достаточно ответственен, чтобы сообщать всю значимую информацию.
По крайней мере, так было всегда. Отчего-то Фабиану казалось, что на сей раз что-то изменилось в интонации Лормана – словно он заставляет себя сообщать не все сведения, да еще и обдумывает при этом, как бы обойти какие-то щекотливые темы стороной.
– А где та колымага, которая была в вашей клинике до этого? – праздно поинтересовался Фабиан, чтобы спросить хотя бы что-нибудь.
– Ее перехватила Дотти. У девочки свидание, и она решила, что следует продемонстрировать своему объекту интереса свои умения.
– Так у девочки свидание, или девочка вышла на брачную охоту?
Лорман долго молчал. Затем он повернулся к Фабиану:
– Я был уверен, что у девочки свидание. Но теперь, когда ты задал этот вопрос, я думаю, что второй вариант куда более правдоподобен. Это было бы неудивительно, учитывая ее возраст. Хотя я все-таки считаю, что она еще достаточно юна, чтобы думать о таком серьезном изменении в своей жизни. Но последнее время она много и часто рассуждает о семейной жизни.
– Эта пустомолка? И к каким выводам она приходит?
Лорман снова впал в оцепенение. Подумав, он сказал:
– Я знаю об этой твоей особенности делать категоричные оценочные суждения. Дотти может производить впечатление несколько поверхностной особы. И говорит она много, – помолчав, признал он. – Но твоя оценка слишком резка.
– Спиши это на мое желание слыть эталонным острословом, – отмахнулся Фабиан. – Но у вас была только одна машина. Пикапы ты заимствовал в фонде. Или нет?
– Это одно из предложений Аластера, – охотно ответил Карстен. – Трое из ребят проходили что-то вроде обучения в мастерской, еще двое обучались на курсах программирования. Этот автомобиль – результат совместной реанимационной деятельности. Мы купили его за смешные деньги, вырученные от продажи сельскохозяйственной продукции, затем несколько обновили и усовершенствовали. И вот, – он удовлетворенно похлопал по сиденью.
Фабиан загорелся желанием узнать, сколько еще раз Лорман произнесет имя «Аластер». Ага, Аластер советовал Дотти, что надеть на свидание, оно же брачная охота. Аластер устроил конкурс на отбор помощников, которые будут помогать ему организовывать благотворительный бал. Аластер не смог найти общий язык с их терьером, но они смогли установить паритет: терьер не подкрадывался к Аластеру сзади, а Аластер терпел его в доме, и даже нестриженого; Аластер очень ценит воздух в их широтах; Аластер считает, что дом, в котором расположена клиника, очень привлекателен; Аластер любит полевые цветы и терпеть не может розы; Аластер любит чай из трав. Аластер очень хорошо одевается. Аластер учится готовить, и у него уже получается что-то, что может съесть хотя бы Карстен. Аластер то, Аластер сё. Фабиан увидел кафе и остановился у него.
– Не хочешь выпить кофе? – спросил он, стараясь хранить на лице невозмутимое выражение.
– Мы можем выпить его в клинике, до нее осталось пятнадцать минут неспешной езды, – посмотрев на часы, сообщил Карстен.
– Угу, и это будет в клинике, – бросил Фабиан. – Пойдем. И ты мне расскажешь, какого хрена ты решил встретить меня самолично и что тебя дергает.
Карстен опустил голову.
– Должен признать, я сам должен был это предложить, – с натянутой бодростью признался он. – Я благодарен тебе за твою решительность.
Фабиан, уже открывший дверь и собравшийся выходить, повернул к нему голову.
– Только не говори, что ты хочешь уйти в отставку, – угрожающе произнес он.
Карстен удивленно посмотрел на него.
– Я не могу уйти в отставку, я не служащий. Я мог бы уволиться, если бы решил, – поправил он Фабиана. – Но ты неправ. Я не собираюсь. Мне нравится это место и мое занятие.
Он вздохнул и вылез из машины.
Фабиан заказал кофе, выбрал пирог, уселся за столом, поджидая, пока Карстен выяснит состав каждого пирога, выставленного на продажу, а также происхождение кофе и чая; его самого такие вещи интересовали далеко не в первую очередь, а дотошность Карстена развлекала первые раза три, не больше.
Карстен подошел к столу, уселся, пожелал приятного аппетита – и сложил руки домиком над тарелкой с пирогом.
– Видишь ли, Фабиан, я в некоторой степени чувствую себя предателем по отношению к тебе, – наконец сказал он.
Фабиан приоткрыл рот от удивления, но спрашивать, в чем же заключается его в некоторой степени предательство, не рискнул.
– Ты являешься распорядителем имущества Аластера и его попечителем. И ты доверил мне заботу о нем. За что я тебе в крайней степени благодарен, – не поднимая глаз, продолжил Карстен.
Человек, который благодарит Фабиана за то, что ему навязали Аластера, не может быть психически здоровым, это Фабиан знал давно. Хорошо хоть Карстен буйным не был.
– Видишь ли, я всегда считал, что некоторые отношения, которые складываются в рабочем коллективе, способствуют его эффективному функционированию, – говорил Карстен своим глубоким, где-то даже привлекательным, пусть и безэмоциональным голосом. – Например, дружба, тесные приятельские отношения. Это способствует установлению доверия, взаимоподдержки, что соотвественно находит отражение в производительности труда. Это – очевидные вещи, которые, наверное, уже неоднократно подтверждались какими-либо теориями, – он развел руками, но по-прежнему не поднимал глаз. – Но я, м-м, в силу моих убеждений не находил необходимыми, возможно даже считал неоправданными иные отношения. Я выступал категорическим противником того, что называется, эм, «деловой флирт», «производственный роман», или, думаю, у этого феномена немало других названий.
Он откинулся на спинку стула, огляделся, снова уставился в тарелку. Фабиан благоговейно внимал.