— Ап!
Николай подбросил вверх золотую рыбку, которая исчезла, растворилась в воздухе. Но из ничего материализовалась большая кукла, упала на руки Николая. Секундная тишина, и публика взорвалась аплодисментами. Взрослые, особенно женский пол, всегда близко к сердцу принимают трюки, где участвуют дети. А девчушка встала, широко распахнув глаза от изумления. Только что золотая рыбка исполнила ее желание, и кукла — большая, в парадном платье, перед ней. Николай вручил куклу девочке. Публика просто неистовствовала, люди встали, кричали «браво!». Овации продолжались несколько минут. Все действо проходило прямо перед глазами троицы конкурентов, они все отчетливо видели и слышали. И сейчас ничем не отличались от неискушенной публики. Лица утратили безразличность, выражали крайнюю степень удивления, даже восхищения.
«Ага! И этих торкнуло, вставило, вштырило!» — позлорадствовал Николай.
Он вернулся в центр арены, трижды поклонился в стороны. Подобрал кольцо, что брал у сударыни во втором ряду, подошел, протянул:
— Узнаете ли вы свое колечко, сударыня?
Девушка запунцовела от внимания публики, ведь все взгляды были обращены на нее. Она взяла колечко, пригляделась.
— Колечко из серебряного стало золотым! — вскрикнула она.
— Громко, чтобы слышали все, прочтите имя на внутренней стороне! — попросил Николай.
— Надежда.
— А ваше имя?
— Надежда.
— Стало быть — оно ваше!
Что тут началось. Девушки и женщины кричали:
— Я тоже хочу!
Но Николай откланялся и ушел за кулисы. Там его обнял Лука Ильич. Николай перевел дух. Каждое представление для него самого внове, и чем оно окончится, он не представлял. Триумфальным успехом или оглушительным провалом?
— Николя! Что ты творишь! — застонал Лука Ильич. — Дамы рыдали, когда ты подарил девочке куклу. Какой жест! Все, конкуренты могут уезжать из Москвы. Ты их всех задавил!
— Есть и спать хочу, устал.
— Да, да, конечно. Заберу кассу, и едем.
— Куда?
— В ресторан. Надо отметить успех. Можем себе позволить. Я уже и пролетку нанял заранее.
— А вдруг провал?
— Николя! Я в тебя верю.
— Ну да, поймал бога за бороду.
— Что ты сказал?
— Это я про себя.
Николай переоделся. Костюмчик скромный, но другого у него не было. Ресторан был недалеко, можно было прогуляться пешком. Но Лука Ильич непременно хотел подъехать с шиком. У ресторана голосили под гитару и бубен цыгане. Николай поморщился. Лука Ильич понял.
— Скройтесь с глаз моих!
Уже когда вошли, антрепренер сказал:
— Я хотел как лучше, оплатил цыган из табора.
— Не люблю.
— Понял, Николя!
Николай заметил, что антрепренер стал лебезить перед ним, чего раньше не наблюдалось. Николай на глазах превратился в курицу, несшую золотые яйца. Лука Ильич выбрал столик в общем зале, а не в отдельной кабинке. Явно хотел и Николая публике показать, и самому рядом покрасоваться. Пока официант принимал заказ, публика в зале шушукалась, стреляла глазами. Николай становился фигурой известной. Но он не обольщался. Публика может быстро возвести кумира на вершину славы и так же быстро низвергнуть, чему была масса примеров. Но такое внимание к его персоне льстило. Вместе с официантом подошел метрдотель.
— Простите, мы не знали, что у нас в гостях будет знаменитый факир. Может быть, желаете чего-то особенного? У нас шеф-повар француз, способен на изыски самых требовательных гурманов.
Изыски требовали много времени, а Николай устал, чувствовал себя как выжатый лимон.
— Чего-нибудь мясного, повкусней и побыстрей. Хочу отдохнуть.
— Понял. Сей момент!
Оба — официант и метрдотель исчезли. Когда два официанта принесли на подносах заказ и Николай принялся за мясную солянку, к столу неверной походкой притащился пьяненький купец. Через все пузо золотая цепь от карманных часов.
— Разрешите?
Не дожидаясь разрешения, плюхнулся на стул, едва не мимо. Официант успел подвинуть стул, вопросительно поглядел на Луку Ильича. Для назойливых посетителей в любом питейном заведении были вышибалы — здоровенные амбалы. Лука Ильич отрицательно мотнул головой.
— Я купец второй гильдии Анфиноген Артамонович Матвеев, — представился купец.
— Чем можем?
Антрепренеру не хотелось устраивать скандал прилюдно.
— Хочу, чтобы факир устроил у меня дома представление.
— Невозможно-с, батенька, — мягко сказал Лука Ильич.
— Я деньги плачу! Сколько хотите? Пятьсот, тысячу?
— Нет-нет, решительно невозможно!
Купец насупился. Он явно не привык к отказам. Его натура отказов не понимала, он решил переть вперед, как слон.