— Неужели мало? Две тысячи!
Лука Ильич задумался. Деньги серьезные, равны сегодняшней выручке. Посмотрел на Николая.
— Нет, приходите в цирк, — сказал иллюзионист.
Купец огорчился. Понял, хоть и пьян был, что деньгами не все можно решить. Поднялся, тяжело опираясь на стол, и неожиданно сказал:
— Сын у меня, восемь годков. Болен сильно. От домашних про цирк услышал, вот про него, — мотнул головой в сторону Николая.
Повернулся тяжело, качнулся пьяно. Лука Ильич в спину ему бросил:
— Зачем тогда пьешь?
Купец услышал, повернулся:
— Горе запиваю. Аки я не русский?
Николая задело за живое. Не все в мире меряется на деньги.
— Ладно, Анфиноген Артамонович, согласен я. К полудню присылай пролетку.
— А куда? — оживился купец.
Николай рот открыл, но его опередил Лука Ильич:
— К гостинице «Савой», любезный.
Купец кивнул и ушел.
— Лука Ильич, зачем вы так? Мы, чай, не в «Савойе» живем.
— С сегодняшнего дня там, привыкай. Надо соответствовать.
Гостиница «Савой» была очень дорогой и респектабельной. Не «Метрополь», где могли останавливаться лица благородного происхождения, но тоже высокого уровня.
Доедали в молчании. Пролетка ждала их у входа.
— Лука Ильич, надо ли за вещами в старую гостиницу заехать?
— А все уже на новом месте. Какие у тебя вещи? Обзавестись еще не успел, так — скромные пожитки. Но обзаведешься, обещаю. И начнем с хорошего костюма. А то выглядишь как приказчик из купеческой лавки.
Номера были по соседству. У каждого две большие комнаты, широкая кровать с периной. Хоть вдоль ложись, хоть поперек Николаю понравилось. Еще бы душ, совсем было бы хорошо. Была ванна, которую наполняла водой прислуга. Халат, полотенце, тапочки, все с монограммами гостиницы. Богато, помпезно, но на вкус Николая тяжеловесно.
Утром Николай с Лукой Ильичом отправились по купеческим рядам, благо рядом были. Подобрали отличный костюм английского сукна, шелковую рубашку и блестящие штиблеты по моде.
— Ну вот, — удовлетворенно кивнул в гостинице антрепренер. — В вашем костюме не стыдно показаться хоть великому князю, хоть самому самодержцу.
Платил за обновки Лука Ильич. Зная его прижимистость, у Николая мысль мелькнула: «Не через меня ли до покоев самого императора пробиться хочет? А ведь не исключенный вариант. Восхищенный иллюзионом государь может подмахнуть бумагу, ну скажем — о выделении участка земли на центральной улице любого города. Если так, то антрепренер хитер и дальновиден».
До полудня оставалось немного. Николай оделся в восточный костюм, положил в карман карты игральные, мелкий реквизит. Выступать будет перед ребенком, и зрителями еще родители могут быть. Комната — не цирк, дистанция мала, работать придется с малыми предметами. Ровно в полдень в дверь постучали. На пороге стоял давешний купец. Трезв, сияет, как новый пятак.
— Добрый день, господин факир. Не раздумали?
— Я слов на ветер не бросаю. Едем.
— Похвально, по-нашему, по-купечески. Дал слово — держи. Я вчера спьяну-то не удержался, сынишке сказал. Так он меня все утро мучил вопросами. Не забыл? Не опоздаешь в гостиницу? Пострел!
Видимо, купец мальчонку любил. А как иначе в нормальной семье?
Перед крыльцом гостиницы стояла пролетка. На облучке важно восседал кучер. Едва успели сесть в мягкое кожаное сиденье, тронулись. Кучер знал дорогу. Пара гнедых лошадей бодро несла экипаж. Далеко ехать не пришлось — на Мясницкую.
— Приехали. Как мне вас называть?
— Как и все — Николя, Анфиноген Артамонович.
А купцу лестно, что известный артист его имя-отчество запомнил, приосанился. Блин! Вот это дом! Каменный, в три этажа, с лепниной вроде амурчиков. Солидных денег стоит. В центре любого города, будь это хоть Москва, хоть Питер, хоть Нижний, — земля стоила дорого.
Прислужник распахнул перед хозяином дверь. Анфиноген Артамонович скосил глаза на Николая. Вот, мол, каких высот достиг. Дом изрядный, прислуга вышколенная, не голь перекатная. Сени обширные, лестница мраморная, статуя женская в углу. Пожалуй, жить в таких хоромах не зазорно и дворянину.
— Пойдемте, Николя, наверх. Отобедать поперва желаете?
— Делом займемся, ребенок заждался. Кстати, как его звать?
— Илья. Так деда моего звали.
— Стало быть, Илья Анфиногенович.
— Именно так.
Остановились в коридоре второго этажа перед резной деревянной дверью.
— Анфиноген Артамонович, вы идите первым. Объявите — гость пришел. Только двери не закрывайте.