Саркофаги, как и стены зала, покрыты мозаичными цветами и надписями, удивительно тонкой, артистической работы из карнолина, агата, ляпис-лазури, яшмы и других полудрагоценных камней. Цветы натуральной величины и так хорошо сделаны, что можно подумать, что их только что сорвали и положили на белый атлас.
Цветы удивительно натуральны, и в каждом лепестке гвоздики собрано до тридцати пяти оттенков красного карнолина.
План этого великолепного здания приписывают самому строителю, причем предание говорит, что для выполнения его он созвал самых искусных мастеров.
За мечетью расположен дивный сад, наполненный чудными персиковыми деревьями, а между ними тянутся виноградные лозы и миллионы восхитительных бенгальских роз. Через весь сад к мечети ведет широкая аллея из кипарисов.
Трудно передать ту красоту и величие, которыми поражает мечеть, если смотреть на нее с дальнего конца этой аллеи; эти фонтаны, купола, минареты, колонны, террасы из чудного белого полированного мрамора выступают на фоне пышной зелени и дают такую изумительную картину чистой красоты, что человеческий язык бессилен выразить ее.
Я принялся бродить по этому прекрасному саду, вечно покрытому цветами и фруктами, и при виде этого волшебного памятника не мог удержаться от печального сравнения. Во времена своего владычества моголы покрыли всю Индию дивными, несравненными памятниками и употребляли богатства страны на ее украшение и процветание, а англичане думают лишь о том, как бы самим откормиться за счет Индии.
Почти пятнадцать лет ушло на постройку Тадж-Махала; стоила она около двадцати пяти миллионов, громадная сумма для того времени.
Мрамор добывали в Кандагаре, за шестьсот миль отсюда. Гранит для садовой стены и для окружающих зданий привозили из гор Мейвара.
Говорят, что у Шаха Джихана было намерение поставить точно такой же монумент и по другую сторону реки, для своей могилы. Он хотел соединить оба здания каменным мостом через реку, но не успел этого сделать. Пленником своего сына Аурензеба, который свергнул его с трона, он окончил свои дни в Агре, откуда до последней минуты жизни мог видеть мавзолей, в котором покоилась его дорогая Мумтаз.
Я должен отдать справедливость англичанам за то, что они взяли Тадж-Махал под свое специальное покровительство и не жалеют ни денег, ни забот на поддержку этой мечети в хорошем состоянии; сад содержится прекрасно и постоянно открыт как для европейцев, так и для туземцев, которые бы пожелали его осмотреть или прогуляться.
Третий день моего пребывания в Агре был воскресный; все фонтаны были пущены, сад наполнен веселыми и блестящими группами разнообразных посетителей; одни в кафтанах из бархата или вышитого золотом брокара, другие в кисее, расшитой серебряными блестками, с тюрбанами из кашемира. Все вместе было оригинально и живописно.
Я не мог покинуть Агру, не посетив Фатхпур-Сикри, которую справделиво зовут Индийским Версалем могольских императоров.
Это место находится в двадцати пяти милях от Агры; оно было очень любимо Акбаром и его потомками. Хотя сейчас там нет ничего, кроме хижин и развалин, где ютятся бедные поселяне, но то, что остается от былого здания, еще чрезвычайно красиво и изящно и, пожалуй, превосходит все, что встречается в других провинциях Индии.
Мечеть, которая составляла часть дворца Акбара, очень красива.
Против входа два мавзолея, удивительно изящных; в них покоятся многие из семьи Акбара, а также и Солиман, его любимый министр.
Весь дворец в развалинах; но что сохранилось и что можно еще кое-как поддержать, еще чрезвычайно красиво.
В особенности я обратил внимание на один павильон, как говорят, выстроенный Акбаром для своих занятий.
Три мраморных окна художественной резной работы сохранились почти в целости.
По кое-где уцелевшим остаткам стен можно судить, что они были украшены дивной скульптурой, изображающей деревья, кисти винограда, птиц и других животных, исполненных с недюжинным талантом. Аурензеб велел разрушить это здание, так как ислам не допускает таких изображений. Этим поступком Аурензеб хотел заставить забыть, что он свергнул своего отца и убил братьев.
Город Фатхпур положительно весь в развалинах, и лишь обломки колонн, разбитые капители и груды осколков мрамора, заросших зеленью, свидетельствуют о былом блеске.
Агра и ее окрестности могут справедливо назваться страной дворцов, потому что я не знаю нигде в мире столько развалин и пышных монументов, как здесь.
У меня не было возможности осмотреть все эти прославленные места, так как я не мог долго оставаться в Агре. И без того я сократил, сколько возможно, свои остановки, чтобы не просрочить данного мне отпуска, и намеревался, после посещения Дели и Лагора, вернуться через Бунделькунд и Кандейх по железной дороге, идущей от Борампура до Калькутты; доехал в три дня до Чандернагора, но путешественник всегда зависит от случая, впрочем, как и все люди.
Вечером, вернувшись из Фатхлура, я дал распоряжение Амуду относительно отъезда на другой день утром и, качаясь в своем гамаке, повешенном между двумя тамариндовыми деревьями, мирно отдыхал; вдруг возгласы удивления, испускаемые моим нубийцем и мотором Тчи Нага, вспугнули мои мечты; приподнявшись, чтобы узнать, в чем дело, я увидел перед собой знаменитого Вайу, доверенного слугу моего сослуживца и друга, господина де М***, начальника суда в Чандернагоре; не успел я опомниться от понятного изумления, как моя рука очутилась в руке самого господина де М***, который, улыбаясь, говорил мне:
? Я бы нашел вас даже в джунглях!
? Что случилось? ? спросил я, обеспокоенный, отвечая на его дружеское приветствие.
? Ничего дурного, семья ваша чувствует себя хорошо!
? Ну, слава Богу! Какую тяжесть вы сняли с моей души!
? Я явился, чтобы прервать ваше путешествие. Судья, который исполнял за время вашего отпуска ваши обязанности, захворал этой ужасной бенгальской лихорадкой, и ему пришлось экстренно уехать, так что теперь суд без председателя; генеральный прокурор в Пондишери телеграммой просил меня вызвать вас в Чандернагор для присутствия на сессии с присяжными, а сессия открывается через неделю. Так вот, вместо того, чтобы телеграммами разыскивать вас, я предпочел сесть в поезд и через тридцать шесть часов был в Бенаресе, а там мне уже было легко напасть на ваш след. Отдохнув несколько часов, я сел в поезд, идущий в Агру, решив ехать до Дели и Лагора. Но здесь не прошло и двадцать минут, как первый попавшийся туземец, у которого я спросил о вас, ответил мне:
? Здесь есть один богати (иностранец), который расположился в Ягара Банге; у него трое слуг и фура с двумя быками...
? Я догадался, что это вы.
? Если так, ? отвечал я, ?то я готов следовать за вами хоть сейчас. Мне надо лишь отпустить моего виндикару и развязаться с фурой и быками.
? Можно и не спешить так, ? отвечал мне господин де М***; разыскивая вас лично, я имел в виду поохотиться три-четыре денька в джунглях Мейвара; говорят, эта местность кишит тиграми, буйволами и дикими кабанами, и мне очень хотелось бы при вашем участии посетить те места!
? Хорошо, ? ответил я моему другу, ? так как железная дорога доставит нас в три дня в Чандернагор, то у нас имеется достаточно времени, чтобы исполнить ваше желание!
? Тем более, что нам вполне достаточно двух дней для подготовки к сессии!
? Отлично! А охотились ли вы когда-нибудь на тигра? ? спросил я моего друга.
? Никогда! ? отвечал он.
? А не попадем мы из-за вас тигру в лапы?
? Правда, на больших зверей я не охотился, но глаз у меня верный и промахов я не даю!
? Я не знал такого таланта за вами!
? Хотите убедиться?
Над нами высоко пролетала ласточка, и я не успел остановить руки моего друга, как выстрел уже прогремел, и бедная птичка упала к нашим ногам.
? Но вы удивительный стрелок! ? в восторге вскричал я. ? И до сих пор вы мне об этом не говорили!
? Как вы думаете, могу я рискнуть выступить против тигра в вашем обществе и вашего смелого Амуду?
? Без сомнения, но при условии, что при виде тигра или буйвола вы сохраните присутствие духа и полное хладнокровие, как будто бы это была простая птичка!