Когда факир, видимо, совершенно пришел в себя, он дал мне знак приблизиться.
Я быстро повиновался.
Сняв осторожно кисею, закрывавшую горшок, он показал мне свежий и зеленый стебель, почти двадцати сантиметров вышины.
Как бы угадывая мою мысль, Ковиндасами запустил пальцы в землю, которая за это время почти высохла, и осторожно извлек растеньице, ? на беленькой корневой мочке виднелось зернышко с царапинкой, сделанной мной два часа тому назад.
Было ли это именно то самое зернышко и та самая царапинка?
Одно могу сказать: никакого подмена я не заметил. Факир не уходил с террасы, и я не спускал с него глаз. Приходя сюда, он не знал, что именно потребую я от него. Спрятать какое-нибудь растение под своей одеждой он не мог уже потому, что ее на нем почти и не было, да и, во всяком случае, как он мог предвидеть, что я из массы разнообразных зерен остановлюсь на нем?
Один Амуду мог принести несколько разных молодых растений и их семян и передать их факиру, а тот в свою очередь удивительно ловко подменил все это под самым моим носом.
Но, повторяю, я не в состоянии допустить мысли, что мой нубиец, при его презрении к желтой расе, мог бы сойтись с одним из этих желтых, чтобы надуть меня.
И все-таки виденное мной было так странно, и я не могу ничем объяснить его.
Есть случаи, когда разум положительно отказывается дать себе ясный отчет в чем-нибудь; так было и теперь со мной.
Насладившись несколько минут моим недоумением, факир сказал мне с нескрываемой гордостью:
? Если бы я продолжал мои мантрамы, то через восемь дней на растении уже были бы цветы, а через две недели и плоды.
Вспомнив рассказы миссионера Гука, а также и то, что мне приходилось видеть раньше, я отвечал с улыбкой:
? Факир ошибается!
? Объяснись.
? То есть его сила не так велика, как он воображает.
? У него силы постольку, поскольку духи ниспошлют ее ему.
? Я видел факиров могущественнее тебя. Они заставляли растение вырасти и дать плоды в продолжение двух часов.
Говоря это, я едва не рассмеялся.
Факир снисходительно улыбнулся и ответил мне высокопарным тоном:
? Это ты ошибаешься, факиры были здесь ни при чем, но Питри захотели этого и принесли дерево с плодами. Я показал тебе явление моментального произрастания, но даже чистый флюид, направляемый духами Питри, не может произвести в один день все фазы произрастания, то есть рождение, цветение и плодоношение...
? Знаешь, я не нахожу, чтобы одно из них сделать было труднее, нежели другое, раз уже духи пришли, да и к тому же при желании...
Но я не стал продолжать в этом тоне, не желая обижать человека, будь он престидижитатор или иллюминат, но, во всяком случае, относившегося ко мне с искренним расположением.
Приблизился час омовений, и, уходя, факир обещал вернуться к десяти часам вечера.
Вся ночь должна быть посвящена явлениям теней.
Мне все же хотелось подыскать объяснение описанного явления.
Многие, жившие в Индии, знают, что там существует несколько огородных растений, которые, будучи посажены на заре в рыхлую и сырую почву, под влиянием здешнего солнца, которое делает чудеса, всходят около полудня, а к шести часам вечера, то есть к закату, они уже достигают нескольких сантиметров.
С одной стороны, кажется, будто бы и чудо, а с другой стороны будто бы и изумительно ловкая проделка.
Совершив свои вечерние омовения и подкрепившись пищей, Ковиндасами тихо вошел ко мне в назначенный час.
Сначала я ограничусь тем, что дам точный отчет об этой удивительной ночи, мельчайшие подробности которой я вряд ли когда-нибудь забуду.
? Разве факир не чувствует себя утомленным после трех недель поста и молитвы? ? спросил я, дружески кланяясь малабарцу.
? Тело факира никогда не устает.
? Но ведь ты, как и другие люди, подвержен обычному течению жизни.
? Тело повинуется факиру, а не факир требованиям тела.
? Ты меня удивляешь! Ведь бываешь же ты голоден, как же тогда...
? Для служителей Питри не существует ни голода, ни жажды.
? О, я знаю, что вы способны выдержать очень долгий пост.
? Тело ? раб... Оно должно повиноваться... Однако я к твоим услугам.
? И я готов, факир, ? отвечал я.
Перед тем как войти ко мне, очарователь снял с себя "лангути", небольшой кусок полотна, который он носил в виде повязки вокруг бедер, и который заменял ему всю одежду, и положил его на верхнюю ступеньку лестницы. На веранду он взошел совсем голым, лишь держа посох о семи коленах.
? Ничто нечистое не должно касаться тела вызывателя, если он хочет быть в полном общении с духами, ? сказал мне Ковиндасами.
Мою спальную комнату, выходящую на террасу, и самую террасу я запер со всех сторон, так что проникнуть сюда никто не мог.
С потолка спускались на бронзовых цепях лампы в виде шаров молочного цвета, так что свет проникал во все уголки, позволяя читать даже самую мелкую печать.
В каждом индусском доме можно встретить небольшие медные жаровни, на которых постоянно лежат тлеющие угли. Время от времени на них бросают кусочки душистого порошка, в состав которого входят сандал, корень ириса, ладан и мирра.
Факир поставил такую жаровню посреди террасы, а рядом с ней медное блюдо, полное душистого порошка, и опустился возле на пол в своей излюбленной позе.
Скрестив руки на груди, он затянул на каком-то совершенно неведомом языке не то заклинания, не то какие-то магические формулы.
Когда факир умолк, то, опершись правой рукой на свой посох, левую крепко прижал к сердцу и замер. Я уже думал, что он, как и днем, впадет в каталепсию, но время от времени он отнимал руку от сердца и сильно потирал ею лоб, как бы желая облегчить пассами работу мозга.
Вдруг я не удержался и вздрогнул... Легкое фосфоресцирующее облачко заклубилось предо мной, и внутри его я мог различить очертания нескольких рук; через несколько минут некоторые из них потеряли свою прозрачность и стали почти настоящего телесного цвета, а другие еще более светились; одни давали от себя тень, а другие были так прозрачны, что я видел насквозь те предметы, которые были позади них; я насчитал около шестнадцати рук.
? Можно ли мне дотронуться до них? ? спросил я факира, но не успел еще окончить вопроса, как одна из рук отделилась от облака и, точно порхая в воздухе, приблизилась к моей протянутой руке. Я пожал ее, и в моей руке очутилась мягкая, нежная, маленькая, как у женщины, рука.
? Дух здесь, хотя тебе видна лишь одна рука его, ? проговорил Ковиндасами, ? и ты можешь, если хочешь, заговорить с ним.
? А ответит ли он мне?
? Попробуй.
Улыбаясь, я попросил, чтобы дух обладательницы этой прелестной ручки оставил мне что-нибудь на память.
Немедленно я почувствовал, как рука шевельнулась в моей и, выскользнув, понеслась к букету цветов, из которого выдернула бутон розы и, уронив его к моим ногам, исчезла.
Около двух часов продолжалось загадочное явление... Таинственные руки то гладили меня по лицу, то обвевали веером, то рассыпали дождем цветы, то чертили в воздухе огненными буквами слова и даже целые фразы, которые тотчас же таяли.
"Дивьявапур гатва"
Что по-санскритски значит: "Я принял флюидическое тело".
Некоторые высказывания так поразили меня, что я наскоро записывал их карандашом.
"Атманам крейяза йочатас. Дехаз сья виспоканат."
То есть "Ты достигнешь счастья, сбросив свою тленную оболочку". В это время точно молнии бороздили воздух в обеих комнатах.
Мало-помалу руки стали как бы таять, а с ними исчезло и облачко. На том месте, где исчезла последняя рука, мы нашли венок из желтых иммортелей с резким запахом, какие обыкновенно употребляются индусами при всех церемониях.
Я описываю все это, как оно было на самом деле, воздерживаясь от всяких комментариев, которые я выскажу впоследствии.
Все, что я могу подтвердить, ? так это то, что двери обеих комнат были заперты, что ключи от них лежали у меня в кармане и что факир не сдвинулся ни на мгновение с места.
За этим явлением последовали два еще более замечательных.
Ковиндасами проговорил новое заклинание, и над курительницей, которую я, по просьбе его, все время поддерживал, появилось другое облако. Оно походило на первое, но было плотнее его и почти молочного цвета. Мало-помалу оно начало принимать человеческую форму, и я различил в ней облик коленопреклоненного старого брамина. На челе он носил знаки, посвященные Вишну. Тройной шнур, знак священного сана, обвивал его тело.