– Эй, многоуважаемые огры! – сварливо окликнула их Капур. – Все, убили это махалово. Живенько за работу! Сыворотка номер двенадцать и номер два, двести кубиков каждой. Если снова попадете в мышцу и начнется судорога, я вас обоих засуну Мистеру Мармадьюку в сфинктер.
– Нормально все сделаем, гражданин техник, – беззлобно проворчал Деметро, поднимаясь. – Как обычно. Ты там знай отмечай, сколько уже сыворотки поехало.
Работали механики привычно, быстро и четко. Деметро шлепнул ладонью по чувствительному датчику на стене, и в ней с влажным чмоком распахнулась мышечная диафрагма шкафа. Помощник тетушки Суманы извлек из ниши капсулу с препаратом, похожую на полуметровый стручок акации, и бережно передал ее напарнику. Чарли ловко всадил клюв капсулы в приемник торчащего из стены катетера и, сдавив стручок цепкими пальцами, впрыснул в кровеносную систему корабля четко отмеренное количество противоспазменного состава. Затем бросил в жерло жадно зачавкавшего утилизатора пустую оболочку первой капсулы, принял у напарника вторую и проделал с ней те же действия.
– Ужурчало по назначению! – сообщил он.
– Шестой пост отработал! – доложила мастер Сумана по внутренней связи, наблюдая, как биомеханики-огране зашуршали по всему отсеку, сноровисто измеряя мышечную температуру космократора и давление в магистральных кровеносных сосудах, выпирающих из стен словно толстые пульсирующие кабели в черной оплетке. – Есть два-два и два-двенадцать. Ждем.
Доклад Капур приняли в ходовой рубке и на головном посту биоконтроля, где несла вахту группа из трех ветеринаров. На докторах были кители того же покроя, что и на капитане, но белого цвета с красными полосами под шевронами гильдии. На рукаве шеф-врача Ренксианг Ирвин красовались две полосы вместо одной, что обозначало ее старшинство в текущей вахте.
– Есть, зафиксировали! – ответила гражданин старший ветеринар.
Доклады с катетерных постов свидетельствовали, что реанимационные мероприятия проходят успешно. Старший ветеринар не отрывала раскосых глаз от пульсомеров. Меняющиеся объемные диаграммы на бактериальных мониторах показывали, что мышцы корабля постепенно выходят из послепрыжковой каталепсии. Два многокамерных сердца понемногу увеличивали частоту сокращений, готовясь обеспечить питательной жидкостью крейсерские органы звездолета.
– Рен, ты вечером чем занимаешься? – поинтересовался лейтенант медицинской службы Джакомо аль-Фараби, который контролировал на соседнем пульте датчики давления в кровеносной системе.
– А чем обычно занимаются по вечерам на отдаленных форпостах во Внешнем Круге? – рассеянно пожала плечами Ирвин. – Скорее всего, буду валяться в каюте и смотреть какую-нибудь сентиментальную чушь по 4D.
– Да нет, у них тут на самом деле все вполне цивилизованно, – возразил Джакомо. – База большая, обжитая, очень даже есть где отдохнуть усталому космолетчику. Местная генеральша заботится о подчиненных по полной программе.
– Ты-то откуда знаешь?
– А я тут уже бывал. Ну, помнишь, когда ты была в отпуске и вместо тебя летала Капустина? Короче, пошли вечером в нудистский аквапарк! Там у них очень даже неплохо. Оторвемся перед обратной дорогой…
– Ты туда с лейтенантом Капустиной ходил, что ли? – ядовито улыбнулась шеф-врач, не сводя глаз с монитора.
– Зачем такие чудовищные подозрения?! – излишне горячо и поспешно возмутился аль-Фараби. – В целомудренном одиночестве, конечно! В целомудренном одиночестве!..
– Один из нас слишком оптимистично настроен на сегодня, – подал голос с другого пульта лейтенат Франсуа Деладье. – Сдается мне, кое-кто вечером назначен дежурным ветеринаром по кораблю…
– Завидуй молча, брат, – отмахнулся Джакомо. – Смотри, у тебя кривая температуры уползает. Так как, Рен? Что скажешь?
– Ты в график дежурств давно заглядывал? – флегматично осведомился его коллега. – Еще перед отлетом небось?
– Так, стоп. Ты что, серьезно? – переполошился аль-Фараби. – Вот это засада! А как же нудистский аквапарк?..
– Как ближайший друг и коллега, я не могу бросить тебя в беде, – сокрушенно произнес Деладье. – Придется жертвовать собой и выручать напарника… – Он театрально вздохнул. – Гражданин старший ветеринар, похоже, развлекать вас сегодня в аквапарке придется мне. Что скажете?
– Я убью тебя, собачий сын! – прорычал Джакомо.
– У тебя кривая давления уползает, – хладнокровно отозвался Франсуа. – Так что насчет вечера?
– Я подумаю, – игриво проговорила Ирвин, не отрываясь от приборов.