Джандрак, смотревший на скользящий флот как на свою личную империю, прекрасно понял мысль Хина.
Хин сделал большой глоток мутного тёмно-коричневого напитка вроде виски и налил ещё, себе и Джандраку:
— В настоящий момент нас серьёзно тревожат роялисты, которые жалуются на слабую систему безопасности и недостаток контроля во дворце. Эти максимисты действительно могут быть головной болью. Тебя там дожидается делегация.
— А когда флот сможет вылететь?
— Меньше чем через месяц, — триумфально объявил Хин, глотая виски.
— Вполне прилично. Впускай их.
Хин пожал плечами, нажал кнопку на столе и заговорил в коммуникатор.
Из всего огромного штата подземного кораблестроительного завода только Хин по-настоящему был посвящён в личные амбициозные планы Джандрака, состоявшие в том, чтобы сделать скользящий флот своей собственностью. В доках уже царила атмосфера личной вотчины. Долгое время он брал сюда людей только по собственному выбору, вытесняя тех, чья верность существующему порядку казалась ему чрезмерной. Он заботился о том, чтобы все, кто был заперт в этом замкнутом мире, видели его как можно больше, и делал все, чтобы производить впечатление и вдохновлять их своим присутствием. Многие из братьев-офицеров, руководящих этим проектом, были его личными друзьями. Он знал, что может на них положиться. К сожалению, за оставшееся время уже невозможно было сделать так, чтобы весь штат был настроен в его пользу, и кое-кто теперь жаловался на то, что они оказались отрезанными от внешнего мира. Пять тысяч рабочих-сборщиков так и не могли ни с кем общаться, но офицеры и конструкторы, имеющие влиятельных родственников, возмущались тем, что не учитываются их потребности. Джандрак надеялся, что после завершения проекта он докажет Максиму ценность флота и его можно будет улестить, чтобы Джандраку было отдано командование этим флотом. По сути дела, все его интриги во Внутреннем городе были направлены на устройство этого дела. Аргументы были таковы: правление короля Максима, созданное на скорую руку, не могло быть прочным. И никто не знает, укрепится ли оно, превратившись в постоянную, хотя и тираническую политическую структуру, или же начнёт разваливаться. Также Джандрак не упускал из виду и лагерь повстанцев; он чувствовал, что непосредственная победа принца Передана вряд ли послужит его интересам, потому что возвращение старого короля означало бы и возврат к стабильному и законному правительству, что оставило бы мало возможностей для авантюрных и безответственных действий, — а они для Джандрака были смыслом жизни. Однако, реставрация старой монархии, с его точки зрения, это дело очень маловероятное, особенно ввиду присутствия Пятна. Он искал какого-то столкновения, очередного гражданского конфликта — чего-нибудь такого рода, в котором скользящий флот почти несомненно сдвинет равновесие в любую сторону, какую бы Джандрак ни выбрал. Командир такого флота будет обладать невероятной властью. И если, как это почти случилось однажды, древнее королевство начнёт разваливаться на отдельные более крепкие гегемонии, то он сможет выкроить себе свою безумную мечту, своё собственное королевство.
Джандрак потягивал своё виски, размышляя: когда амбиции укоренились в душе человека, то очиститься от них уже нет никакой возможности.
Под холодными взглядами Джандрака и его заместителей делегация недовольных конструкторов вошла в офис. Джвндрак знал это тип людей: обычно они приветствовали революцию и все ещё поддерживали Максима, видя в ней какую-то возможность остановить воображаемый упадок морали и сохранить традиции. Они неспособны были понять, что Максим их использовал в своих собственных целях и что общественная жизнь при нём ещё более бесцельна и развратна, чем раньше. Если они станут ответственными работниками, то в сексуальной жизни им придётся воздерживаться или быть моногамными.
Одевались они консервативно, лица были серьёзны. Джандрак с неясным чувством неловкости осознал, насколько они контрастируют с ним и Хином, одетыми в агрессивную военную форму, вызывающий вид которой вполне соответствовал политическому климату этого времени: блестящие чёрные сапоги до колена, прочные туники с короткими, торчащими, слегка расклёшенными полами. К мундиру полагалась портупея с разными устройствами и оружием, что составляло повседневную форму одежды. Остроконечные шляпы, которые можно было прикреплять к вороту туники, так что получались абсолютно боеспособные шлемы, были украшены яркой чёрной буквой «М», инициалом Максима. Ножки буквы были эффектно скошены и заканчивались зазубренными, направленными вверх отростками, придававшими символу зловещий вид: символ как бы парил, в виде зловещей птицы с острыми когтями, надо всеми остальными знаками отличия и медалями.
— Вы желали меня видеть?
— Да, полковник. Сначала позвольте принести извинения за то, что отнимаем ваше драгоценное время.
Джандрак коротко кивнул. Он подумал, что стоящий перед ним тип выглядел нелепо: его короткие чёрные волосы с каким-то масляным блеском были зачёсаны на прямой пробор, а руки он сцепил на животе, получилось что-то елейное, подхалимское. Так же были причёсаны и другие, видимо, они все относились к одной секте. Полковник отдалённо помнил этого человека, — его звали Хорренсотт или вроде того.
— Пожалуйста, продолжайте, чтобы не тратить времени зря.
— Мы все озабочены, — начал говоривший, — нашей длительной изоляцией здесь. Переносить её нам очень трудно, поскольку у многих есть семьи…
— Позвольте, позвольте, — ровным голосом перебил его Джандрак. — Вам прекрасно известно, так как вы работаете здесь, что для подобной строгой секретности имеются серьёзные причины. Или, может быть, вы ещё не совсем понимаете, насколько важен этот проект? Что же, могу сообщить вам конфиденциально, что от него зависит будущая безопасность всего королевства. Вы будете хорошо вознаграждены за те жертвы, которые вам приходится приносить; это я вам обещаю.