— Если мы хотя бы могли писать своим семьям, сэр, — вступил, было, другой проситель. Джандрак прервал его, холодно качнув головой:
— Засекреченность есть засекреченность. Никто, повторяю, никто не имеет права передавать информацию ни с базы, ни на базу, кроме меня.
Они многозначительно посмотрели друг на друга.
— Со всем моим уважением, сэр, — сказал первый из говоривших, — с другой стороны, мы не считаем это достаточным для обеспечения безопасности. У нас есть ещё один пункт, и в данном случае это касается уже самого проекта. Без достаточного наблюдения, управления и контроля со стороны высших правительственных органов нельзя гарантировать, что проект не начнёт рассекречиваться изнутри.
— Объяснитесь, — в глазах Джандрака появился опасный блеск.
— Мы полагаем, что есть основания для тревоги; это связано с появлением множества сомнительных индивидуумом, которые, похоже, хорошо знакомы с проектом, — продолжал Хорренсотт с ханжеским видом. — Индивидуумов, необычных и по манере одеваться, и с точки зрения личных привычек, декадентских по манерам и вызывающих отвращение с точки зрения морали. Короче, личностей, совсем не подходящих для исполнения работ, жизненно важных для здоровья Его Величества.
Джандрака охватило какое-то смутное, мрачное веселье, когда он услышал, как отзываются о его друзьях:
— Вы уже довольно долго не были в столице, — заметил он. — Иначе бы вы поняли, что они совсем не странные, а совершенно нормальные. Скорее, они отстают от моды на несколько сезонов, несомненно, из-за того, что большее внимание уделяют работе, а не стилю жизни своих коллег, — при последних словах он повысил голос.
Речь Хорренсотта явно была заготовлена заранее; он продвигался вперёд осторожно, опасаясь прямо излагать дело, так как он его себе представлял, — то есть, что здесь что-то плохо, но он не знал точно, что именно. Ему отчаянно хотелось найти возможность выбраться наружу и посоветоваться кое о чём с вышестоящими.
Симулировав ярость, Джандрак грохнул кулаком по столу:
— Вы имеете наглость являться сюда и подвергать сомнению мои решения, мою лояльность! Что вы можете знать о том, какие проблемы здесь решаются, вы, сидящие за своими столами и конструирующие лампы, трубки и шунты! — он отвернулся, изобразив отвращение.
Остальные покраснели. Он удачно поставил их на место.
— Нам хотелось бы знать, известно ли королю о том, что происходит здесь внизу, — горячо заговорил другой представитель, — знает ли он о том, как обращаются с его подданными?
Трое остальных пробормотали что-то в его поддержку.
— Вам хотелось бы знать, да? Тогда его и спросите! — Джандрак склонился через стол к коммуникатору и нажал несколько кнопок. Из селектора послышался всем известный сигнал приёмной королевского дворца.
— Вперёд! Вы можете поговорить с королём! Я вам это устрою, проведу вас через коды скремблеров, — и он вызывающе сверкнул на них глазами.
— С… королём? Самим королём? Сейчас? — Хорренсотт заикался от благоговения и страха. — Но как это возможно?
— Разве я не говорил вам о срочности нашей работы? Сам король в любой час дня и ночи готов ответить на мой звонок. Так он ценит нашу работу здесь. Он требует, чтобы о каждом нашем прорыве здесь ему сообщали немедленно. Именно он приказал засекретить базу и лично одобряет все крупные назначения, — неприкрытая ложь легко слетала с языка.
Его тон праведного негодования вместе с неожиданной угрозой нарваться на гнев монарха сломал их, заставил пойти на попятную, это он увидел. Они ошарашенно смотрели на видеоэкран, где пока переливались только красивые бессмысленные цвета скремблерного кода.
— Вы все ещё желаете этой беседы?
Хорренсотт тупо покачал головой. Джандрак, которому так же сложно было бы добиться разговора с королём Максимом, как и поднять мертвеца, с облегчением выключил коммуникатор. Экран потух, и сигнал приёма пропал.
— Мои… извинения, полковник, — сказал Хоренсотт с выражением покорности. — С вашего разрешения мы удалимся.
— Конечно, конечно, — Джандрак поднял ладонь в примирительном жесте: — Мне хотелось бы заверить вас, что, хотя ваши опасения не обоснованы, я ценю вашу бдительность.
Когда посетители вышли, Хин разразился злорадным смехом:
— Ну ты и ублюдок!
Джандрак пожал плечами и ухмыльнулся, откровенно довольный собой:
— С людьми такого типа иметь дело проще простого. Фанатики.
— Будем что-нибудь предпринимать?
— Нет. Главное, держать все под жёстким контролем, пока флот не будет готов действовать. Когда время придёт, держать ухо востро. Мне нужно будет убедить Максима, что набранные мною люди необходимы для обслуживания флота. Я подчеркну, что нужны опыт и знание новых двигателей, что-нибудь в этом роде. Если же кое-какие элементы станут нам мешать, придётся устроить взрыв на испытательном стенде, чтобы избавиться от них.
Хин вылил остаток виски, саркастически глядя на него:
— А ты крут, в этом тебе не откажешь. Не боишься, что другим концом может ударить по тебе?
— Я так не думаю. Ты играл когда-нибудь в шахматы? Дело в том, что надо стараться не раскрывать свои планы. Не делай ничего необратимого, пока ситуация не станет необратимой. Что же, флот будет готов к полётам через месяц, ты говоришь? Испытания — это наш шанс основать базу.
— Базу?
— Именно. Нам нужен план на случай крайностей, место, откуда можно было бы при необходимости действовать. В нескольких световых годах отсюда окопалась на астероидах группа разбойников. У меня есть информация, что они выпотрошили некоторое число больших камней и неплохо обустроили все внутри. Мы можем быстро выгнать их оттуда и начать перевозить всё, что может потребоваться для настоящей базы флота, оставив там небольшой персонал на непредвиденный случай. Если мы все сделаем правильно, то никто посторонний ничего знать не будет.
— А те, кто там живёт, кто они? Объявлены вне закона?