На большей части территории власть центра проявлялась явно слабо. Слишком много систем, далеко от Максимилии — или Унимма, если назвать город его древним именем, — о гражданской войне доходили только отдалённые слухи, и смена правящей фамилии вызывала мало интереса. Обязательные налоги для этих миров были чисто символическими.
Но здесь, в Максимилии, политика была делом существенным.
Джандрак знал: как только его колоколоподобный корабль приземлится во внутреннем городе, ему следует немедленно явиться к королю Максиму. Оставив корабль на попечение специальных техников, поклявшихся не разглашать тайну, он зашёл домой освежиться и предстал перед королём.
Королю уже сообщили о его прибытии. Джандрака провели в потаённую комнату, где монарх с нетерпением ждал новостей:
— Дело сделано?
— Да, Ваше Величество.
— Отлично! — Король Максим хихикнул, весело блеснув карими глазами.
Несмотря на всю его хитрость и двуличие, следовало признать, что король обладал природным шармом. Его лицо, по обыкновению грустное, с лёгкостью могло быть и весёлым. Он был достаточно впечатляющей фигурой, чтобы его замечали где угодно: с маленьким тонким ртом, выдающимся костистым носом и внимательными широко расставленными глазами, казалось, пронизывающими вас насквозь. Кроме того, он носил волосы до плеч, в то время как уже в течение нескольких веков прочно укоренившейся модой были короткие волосы.
Иногда на лице у него было, казалось, сумасшедшее выражение: он надувал губы, поднимал брови, гримасничая и искоса посматривая из-за своего длинного острого носа. Некоторые утверждали, что король и в самом деле сумасшедший. Но большинство полагало, что он просто комик, весёлый монарх, клоун поневоле; проницательный человек выявил бы у него преобладающее настроение меланхолии.
— Я предложил Передану амнистию, Ваше Величество, как Вы и приказывали. Он отказался, разумеется. Похоже, он не догадался, что это предложение было только предлогом для визита.
— Это его немного озадачило, я думаю. Ну, что? Дорога проложена?
— Всё прошло прекрасно. Я пересёк путь Пятна, затем с этого места по линиям скольжения добрался до лагеря Передана на Сморне. Приборы свидетельствуют, что линии скольжения после этого значительно усилились.
— Отлично! Отлично!
Джандрак считал, что уже закоснел в своём искусстве двойной игры, и он не мог не восхититься таким способом предательства. Замысел Максима был грязен до невозможности. Было обнаружено, что инородная сущность, которую исследователи назвали Пятном, пользуется принципом движения новых скользящих кораблей, перемещающихся быстрее света вдоль естественных линий искажения пространства. Но была и разница: в то время как Пятно, проходя по линиям, оставляло их без изменения, прохождение по ним кораблей усиливало их. И Пятно, похоже, предпочитало передвигаться по таким усиленным линиям.
Поначалу учёные попытались использовать это открытие, чтобы управлять Пятном: создать путь по лабиринту галактических линий искажения и вывести Пятно из оккупированных им солнечных систем и из королевства. Но Пятно заупрямилось, — и это стало одним из доказательств того, что оно обладает каким-то видом рудиментарного мышления, — оно стремилось поглощать населённые планеты. И если такая искусственно усиленная линия скольжения не вела к населённой планете, Пятно поворачивало в другую сторону.
Таким образом, исследователи могли только выбирать планеты, которые были бы уничтожены, но не более того. Этот тревожный факт привёл к отчаянной борьбе между вельможами и магнатами, опасавшимися потерять свои капиталовложения. Затем королю Максиму пришла в голову эта блестящая идея. Послав скользящий корабль с визитом к Сморну, он мог направить Пятно прямо на голову своего старого врага.
Голос короля повышался до приступов смеха:
— Он никогда не узнает, что его ударило! Я пошлю туда четвёртый и пятый флоты, на случай, если он пронюхает о том, что ему грозит, и попытается удрать. В любом случае, Передану конец!
Джандрака интересовал один небольшой вопрос:
— Что бы вы стали делать, если бы Передан согласился на амнистию, Ваше Величество?
Король пожал плечами:
— Если он такой дурак, что стал бы посылать корабли в эту штуку, то он заслуживает своей судьбы. Я не могу проиграть в любом случае. Кстати… э-э… полагаю, у вас нет записи вашего разговора?
— Боюсь, что нет, Ваше Величество. Заглушащие поля очень сильны по всему лагерю. Магнитофон не работал.
— Хм… Да, конечно… — Максим, казалось, усомнился в этом. Джандрак решил перевести разговор на другое:
— Это чудесная стратагема, Ваше Величество, — восхитился он, — но Пятно всё же остаётся.
— Знаю, — мрачно ответил король, — но что мы можем поделать? Приходится мириться с потерями. Поскольку Пятно идёт ровным курсом, то оно пройдёт сквозь королевство, и мы снова будем в безопасности.
«Это ты на это надеешься, старый дурак», — подумал Джандрак.
Он вышел с похвалой короля. Удача воодушевила его, но он старался не очень этим гордиться: нетрудно лгать двум сторонам одновременно, если у них нет других контактов.
С какой целью он играл двойную игру, — это было неясно даже ему самому. Он вырос в водовороте гражданской войны и не видел особого резона доверять кому-либо, но, поговорив с Переданом, почувствовал какой-то иррациональный импульс предоставить равные шансы обеим сторонам. Дело было не только в этом, конечно. Он также решил, что лично для него никакого преимущества не будет, если повстанцы будут уничтожены. Он предпочитал неопределённую ситуацию, когда талантливый молодой офицер, быстро приобретающий влияние, мог бы воспользоваться подвернувшимся шансом. Дав Передану половинчатое предупреждение, он оказался в конфликте с обеими сторонами и должен был выиграть независимо от исхода.