Наконец она сообразила, кто я, строго поджала губы и серьезно сказала:
— Ты Морган, не так ли?
— Да.
— Ты с ума сошел. Зачем ты сюда пришел? Это я не сразу узнала тебя. Тут есть такие типы, что ради денег на выпивку прикончат собственную мать. У них не такая память на лица, как у меня, тем более на те, что мелькали на первых страницах всех газет.
— Это касается только меня.
Бернис с насмешливым изумлением подперла подбородок руками.
— Прекрасно, мой друг, а как же я? А если нагрянет полиция, они заберут нас обоих, меня как сообщницу. Мне надо заботиться о своей репутации.
— Давай пойдем в другое место.
— Может, ко мне?
— Идет.
Она еще раз внимательно посмотрела на меня и, опираясь на весь свой жизненный опыт, тихо спросила:
— Все очень серьезно, не так ли?
— Да, очень, малышка.
— Я могу помочь?
— Возможно.
— Тогда пошли ко мне.
В старом перестроенном здании у нее была трехкомнатная квартира, обставленная просто и со вкусом. Рядом с огромным стереомагнитофоном было, наверное, около сотни записей классической музыки. На стенах висели три картины известных современных художников.
— Я их не покупала. — Она улыбнулась и добавила: — Бартера тоже не было.
— Ты знаешь, что они стоят кучу денег?
— Это сейчас. А в то время ребята помирали с голоду, у них не было денег ни на жилье, ни на еду. Работы мне понравились, и я выручила их.
Я показал на самую маленькую картину.
— Последнее полотно этого парня пошло за сто кусков.
— Знаю. — Она протянула мне высокий бокал имбирной водки.
— Почему ты их не продашь?
Она ответила очень просто.
— Они мне нравятся. — Подошла к проигрывателю, включила, и села на стул нога на ногу. — Ты хотел о чем- то спросить. Морган?
Я сел напротив этой странной маленькой блондинки и пригубил питье.
— Что ты знаешь обо мне?
— Что писалось в газетах. — Она лукаво добавила: — Я знаю, они не нашли остальных денег, которые ты… присвоил.
— Почему ты не сказала «украл»?
— Это были казенные деньги. Черт побери, они достаточно вынимают из наших карманов в виде налогов, чтобы куча идиотов в разных комиссиях, о которых никто слыхом не слыхивал, настраивали народ против нас. И я чертовски рада, что ради разнообразия их тоже надули. Представляю, что с ними было!
— Они разъярились.
— Ты их вернешь?
— Ты считаешь, надо?
Бернис заговорщически хихикнула, как в детстве, и скорчила забавную рожицу.
— Пока не надо. Это слишком горячие деньги, их не потратишь. Пусть эти чиновники еще повертятся, а потом пошлешь деньги в старом ящике из-под пива или что- нибудь в этом роде. Представляешь, какие у них будут рожи? Вдруг они подумают, что там бомба, вывезу! в безопасное место и взорвут.
— Ты рехнулась. — Я сделал большой глоток водки.
— Весь мир рехнулся. Зато можно повеселиться.
— Ну и как, получается?
Глаза ее помягчели.
— Скажем так, я люблю людей.
— Тогда ты лучше меня, девочка. Я не так великодушен.
Она с сочувствием посмотрела на меня.
— Вернемся к нашему разговору, Морган.
— Ты знала Гормана Ярда?
— Да.
— Что ты о нем думаешь?
— Он свинья. Ненавижу свиней.
— В каком смысле?
— Если у него есть выбор сделать добро или гадость, он выберет последнее.
— Личный опыт?
— У него не хватит денег купить меня, Морган. Он пытался. Я ему сказала, что у меня найдется парочка друзей— настоящих друзей, — и тогда он замолчит навсегда. Он понял, что я не шучу.
— Что же он все-таки из себя представляет?
— Если ты не видел настоящих отбросов, ты не поймешь, что такое Горман Ярд. И не только он, все его дружки. Они и сами-то с трудом друг друга переносят, не говоря уж о посторонних. С ними стараются не иметь дела. Я знаю кое-кого из тех, с кем он общается. Других не знаю, но думаю, одного поля ягода. Я удивилась, что Гас- си пустила их к себе, она стала неразборчива в последнее время. Если бы она знала, какой гнусный тип у него жил, она бы ему отказала.
— Какой тип?
— На тебя когда-нибудь смотрела ящерица, Морган?
Я пожал плечами, не понимая.
— Или рыба сарган? Она поднимается из воды, как подводная лодка, и смотрит на тебя своими жуткими глазами. Хочется, чтобы в руках был револьвер. Потом она опускается, а у тебя такое ощущение, как будто тебя съели живьем. Когда я была маленькая, мой дядя однажды взял меня на рыбалку. Я запомнила зубы саргана.
— А кто этот тип, Бернис?
— Сама не знаю. Он редко высовывался. Пожил какое-то время и исчез. Я видела его пару раз из окна комнаты Лили Темпл. Она его тоже боялась. У него был такой затравленный вид, как будто он был на игле. Но он не был. Я много таких встречала. Они как будто никогда не выходят из кайфа.