— А куда еще? Выбор слишком невелик.
— Это верно, — согласился Хосе. — Будьте осторожны. Это не слишком дружественное место.
Тем временем мы подошли к берегу. Хосе обогнул пляж и отыскал узкий залив, почти незаметный в густых зарослях. Оттуда мы попали в протоку и еще с полмили двигались вверх.
Протока заканчивалась небольшим причалом. Рядом стояло ветхое приземистое строение, покосившееся под постоянным напором берегового ветра.
— Уже скоро, сеньор Морган. Машина отвезет вас на место.
Город Нуэво-Кадис предстал перед нами во всем великолепии и убожестве, как современный памятник коррупции, подкупу и игорному бизнесу. Кругом было обилие военных в яркой форме и при оружии. Это постоянно напоминало населению, кто командует парадом. Полиция, недовольная тем, что ее функции были урезаны до минимума и практически сводились к регулированию уличного движения, тем не менее всюду совала свой нос.
В отеле «Регис» мы зарегистрировались как мистер и миссис Винтерс. Я несколько ощетинился, когда увидел, какие взгляды бросали на Ким, и услышал некоторые из наиболее громких замечаний в ее адрес, сделанных в расчете на то, что я не знаю испанского языка. Но потом я успокоился и решил сохранить предполагаемый языковой барьер, полагая, что он мне еще сослужит хорошую службу.
Посыльный отвел нас в номер на пятом этаже, получил десятидолларовую бумажку и с поклоном удалился. Ким хотела что-то сказать, но я показал на свое ухо и на несколько мест на стенах гостиной.
— Красиво, не правда ли? Хорошее место для медового месяца.
— Чудесное.
— Я говорил, тебе понравится. Погоди, вот увидишь, какая здесь ночная жизнь.
— Я бы походила по магазинам. Мы так быстро собрались, что я половину вещей забыла.
Усмехнувшись, я одобрительно кивнул головой. Тем временем мы обнаружили два подслушивающих устройства в гостиной и одно в громадной спальне. Мы не стали их трогать. Они могли пригодиться, чтобы дезориентировать наших тайных слушателей. Чистой оставалась одна ванная комната. В случае необходимости мы могли включить душ и побеседовать под его звук. Очень приятный вариант, если дать мысли разгуляться.
— Солнышко, пойди сюда, — сказал я тоном возлюбленного. Она недовольно нахмурилась, но я нетерпеливо поманил ее рукой. Она нехотя позволила себя обнять, и я прошептал ей в самое ухо:
— Подыграй мне, детка. Они не ждут этого, не надо вызывать у них подозрений.
Ким согласно кивнула, и ее душистые волосы нежно коснулись моей щеки. Я слегка приподнял рукой ее подбородок и утонул в этих громадных неукрощенных глазах. Непроизвольно мои губы коснулись ее рта, и вдруг простое прикосновение превратилось в головокружительный водоворот, который, казалось, увлекал меня в свою воронку.
У нее перехватило дыхание, и она оттолкнула меня дрожащей рукой.
— Это… ни к чему, — беззвучно произнесла она так, что я понял ее по движению губ.
Но я не унимался:
— Ты просто чудо, моя любовь. Я теряю голову. — Она слегка порозовела. — Хочешь, пойдем посидим где- нибудь, посмотрим здешнюю ночную жизнь. Может, нам повезет, и мы выиграем в казино.
— Или проиграем. Неплохая идея, однако.
Мы по очереди приняли душ, переоделись и вышли в город. Я дал Ким денег, чтобы она сделала покупки для нас обоих, а сам отправился знакомиться с городом. Мы договорились встретиться через два часа в казино на первом этаже нашего отеля. У нас был достаточно острый нюх, чтобы уловить общее настроение в городе. Ким будет иметь возможность пообщаться с местным населением, поболтать с продавщицами, как это умеют только женщины. Я же займусь туристами, хотя в столице этого политического вулкана их оказалось немного.
Трудно было представить, глядя на оживленные улицы и сверкающие под солнцем белые фасады отелей и казино, что всего в четырех милях отсюда, на оконечности полуострова, расположен Замок Роз — это кладбище для живых, а внутри находится человек по имени Виктор Сейбл. И там же я должен выхлопотать местечко для себя.
Я побывал в четырех игорных домах, делал ставки с пресыщенным видом и выиграл пару сотен. Для большой игры в стиле Лас-Вегаса было еще слишком рано. Но общий настрой был далек от Лас-Вегаса. Что-то чувствовалось в воздухе, в поведении завсегдатаев и крупье— почти осязаемое чувство страха. Вокруг было чересчур много мускулистых типов с военной выправкой, деловито бездельничавших, наблюдая за толпой. Под их фраками весьма заметно просматривались выпуклости, явно не входившие в замысел портного. И улыбки не могли скрыть враждебную холодность глаз.