Тем не менее стрелок принимает решение, и чувство опасности вновь начинает тыкать мне в мозг раскаленными иглами. Одновременно оживает и приемник в ухе.
— Он сейчас откроет огонь!
— На пол! — командую я Игнату и Федору.
Они видели мои приготовления и прекрасно понимают, что сейчас произойдет что-то крайне нехорошее. Поэтому оба подчиняются мгновенно, и мне даже не приходится насильно стаскивать их со скамьи. На всякий случай тоже падаю на пол, прикрывая освобожденных заложников собой. Как оказывается, не зря. Первая же пуля пробивает переднюю стену пассажирского салона и вязнет в моем силовом щите. Удар намного ощутимее, чем от автоматных пуль. Судя по всему, мне разом сносит процентов двадцать ресурса защиты, но, возможно, это и неплохо. Мой мозг наконец осознает реальность угрозы и погружает организм в состояние обостренного восприятия.
Потоки скрытой силы вливаются в тело и, фокусируясь с помощью шара тайкунов, выплескиваются в окружающее пространство, расширяя и уплотняя маскировочную сферу. Силовой щит тоже напитывается энергией, быстро восстанавливая израсходованный ресурс. Снайпер продолжает стрелять. Кто-то из стражников вскрикивает и начинает падать с лошади. Справа от дилижанса раздаются частые хлопки револьверных выстрелов. Похоже, капрал, посланный ко мне полковником, первым сориентировался в обстановке и теперь пытается отвлечь стрелка на себя. Другого смысла в этой пальбе нет — для револьвера дистанция до цели безнадежно велика.
Снайпер раскрыл себя, и теперь меня ничто не сдерживает. Покрытое грязными разводами переднее стекло разлетается осколками, выбитое ударом металлической рукояти Вала. Возница мне не мешает — он спрыгнул на дорогу после первого же выстрела. Ему крупно повезло — пуля прошла совсем рядом. Маскировочная сфера продолжает работать, и стрелок со своей позиции меня не видит. Он продолжает вести огонь, но без особого успеха. Я же вижу его прекрасно, но условия для прицельной стрельбы, мягко говоря, неидеальные. Испуганные лошади, переставшие чувствовать руку возницы, несут дилижанс вдоль улицы. Меня нещадно болтает из стороны в сторону, и толком прицелиться не получается.
Тем не менее, в какой-то момент в случайных бросках из стороны в сторону возникает короткая пауза, и я использую её в полной мере. Напрочь лишенный управления дилижанс выносит как раз туда, куда нужно. Да ему, собственно, и некуда было деваться с довольно узкой улицы. Дистанция сократилась настолько, что промахнуться я не боюсь. Рой из десятка пуль влетает в чердачное окно дома. Из пробитой во многих местах рамы эффектно летят щепки. Дилижанс проносится дальше по улице, и я теряю цель из виду, но приемник в ухе вновь оживает.
— Цель уничтожена, — в голосе Ло отчетливо слышны одобрительные нотки. — Неплохо стреляешь, охотник.
До Особой канцелярии мы в итоге добираемся с некоторой задержкой, правда, очень небольшой. На месте засады, естественно, возникает оцепление и проводятся всяческие следственные мероприятия, но ни меня, ни освобожденных караванщиков, ни арестованных всё это не касается. Меня очень кратко опрашивает быстро прибывший офицер-стражник, после чего дилижанс продолжает движение.
Я уже настраиваюсь на дотошный досмотр на входе в канцелярию, но дежурный капрал даже не дергается в мою сторону. Сдавать оружие на этот раз тоже не приходится, и мы вместе с сопровождающими проходим сразу на второй этаж к кабинету полковника.
Лейтенант Виктория по-прежнему на месте и, как всегда, являет собой сочетание подчеркнутой строгости и привлекательности. В очередной раз отмечаю, что прекрасно подогнанная по фигуре черно-серая форма ей очень идет. Виктория коротко кивает сопровождающим, и они исчезают за дверью.
— Господин полковник вас ждет, — вместо приветствия произносит лейтенант, и я с некоторым удивлением замечаю в глубине её глаз хорошо замаскированный огонек интереса. Впрочем, скорее всего, это просто игра. От многоопытной помощницы полковника Павлова можно ждать и не таких спектаклей.
Хозяин кабинета, как обычно, пренебрегает формальностями и, остановив коротким жестом мою попытку доложить о прибытии, указывает мне на кресло. Выглядит полковник усталым и невыспавшимся. Судя по всему, новости, стекающиеся в город с окраин баронства, трудно назвать хорошими.
— Рассказывай, — коротко приказывает Павлов, и я начинаю доклад, уже не раз прокрученный в голове по дороге в город.
Полковник меня не прерывает и лишь что-то помечает в блокноте. Эту его привычку я помню ещё с нашей первой встречи. Когда я заканчиваю изложение последних событий, Павлов начинает вытягивать из меня разные детали и подробности, но пока это только цветочки. Время ягодок в виде настоящих вопросов настанет позже, когда будут сняты показания со всех свидетелей и арестованных. Пока же полковник лишь начинает формировать для себя цельную картину происходящего, и мой доклад станет в ней лишь одной из составляющих, пусть и достаточно важной, но далеко не единственной.
Примерно через час вопросы у Павлова заканчиваются.
— Ладно, Белов, на этом пока всё, — завершает беседу полковник. — Иди отдыхай и приводи себя в порядок. Часа три-четыре у тебя точно есть, хотя может и больше, но здание канцелярии не покидай. Комнату и всё необходимое тебе предоставят. Потом снова встретимся, обсудим кое-какие подробности и решим, чем ты займешься дальше. Думаю, к тому времени прояснится и то, кто напал на вас в цитадели.
Комната, в которую меня проводили, напоминает номер в очень приличной таверне, причем приличной далеко не по меркам окраины. Здесь действительно можно с комфортом отдохнуть, но времени на это мне дадут только самый минимум.
— Как там Шела? — задаю мысленный вопрос Тапару. Разговаривать вслух в комнате, расположенной в стенах Особой канцелярии, я не собираюсь.
— Нормально всё у меня, — через несколько секунд отвечает уже сама Шела. — Преследования не было. Сижу в какой-то небольшой избушке недалеко от реки. Здесь, похоже, охотники иногда останавливаются. Ну, или рыбаки, во дворе вроде сети какие-то висят. Жду результатов твоего похода к начальству, но, судя по всему, до вечера тебя точно не отпустят, а то и до утра, так что расслабляюсь, наслаждаюсь дикой природой, и отхожу от поездки верхом. С непривычки, знаешь ли, организм мне за такие упражнения спасибо не говорит.
Да уж, с опытом верховой езды у Шелы всё ещё хуже, чем у меня. Намного хуже. Я, конечно, приказал сержанту Скобову подобрать ей самую спокойную из продававшихся в Динино лошадей, но смотреть без слез вслед неуверенно раскачивающейся в седле союзнице всё равно было очень сложно.
Времени у меня оказывается даже больше, чем я рассчитывал. К полковнику меня вызывают только поздно вечером. Не знаю, смог ли за эти часы хоть немного отдохнуть сам Павлов. Выглядит он, как и прежде, усталым, но вполне работоспособным.
— Чай будешь? — вместо приветствия спрашивает полковник.
— Меня недавно ужином накормили, но не откажусь.
Виктория приносит две чашки с блюдцами, разливает чай и ставит перед нами тарелку с какими-то вполне симпатичными печеньками. Двигается она так, что каждое движение выгодно подчеркивает все достоинства её фигуры. Это даже не годами наработанное умение, а какой-то природный талант, причем совершенно точно далеко не единственный. Мне приходится прилагать большие усилия, чтобы не пялиться куда не следует.
— Нравится? — довольно усмехается полковник, когда его референт исчезает за дверью.
— Эффектная у вас помощница, — киваю я, пытаясь понять, к чему этот спектакль.
— Говорят, у тебя не хуже, — Павлов берет в руку чашку, расслабленно откидывается на спинку кресла и начинает с аппетитом хрустеть печеньем. — Кто такая эта Шела Вирова? И почему ты отослал её в неизвестном направлении буквально за пару часов до прибытия в город?
— Охотница. Я встретил её на окраине баронства и фактически спас от бандитов. В моем предыдущем докладе я о ней упоминал.
— Тогда ты почти ничего о ней не рассказал и сделал всё, чтобы я решил, что ты таскаешь её с собой исключительно ради смазливого личика и точеной фигурки. Однако арестованные и свидетели показывают, что это далеко не так. Я уже говорил тебе, Белов, что очень остро реагирую на попытки подчиненных что-то от меня скрыть. Ты оказался весьма полезным агентом и талантливым оперативником, добывшим для нас критически важную информацию вместе с её носителями. Только поэтому я всё ещё разговариваю с тобой здесь, а не в нашем подвале. Этот шанс ты честно заслужил, но лучше бы тебе его не упускать. Итак, повторяю свои вопросы. Кто такая охотница из Котельниково Шела Вирова? И почему ты так не хочешь, чтобы она встретилась с нашими следователями?