Я не планировал ничего сжигать. Повторюсь, я не был таким человеком. Я знал, что существуют люди, которые поджигают здание, а потом мастурбируют в близлежащем лесу, глядя на пламя, но не думал, что подобные действия принесут мне нужный результат.
Что более важно, была еще одна папка бумаг толщиной чуть меньше сантиметра. И эта папка беспокоила меня гораздо больше, чем счета и последние предупреждения.
Деловая активность Парка отличалась стабильностью и была почти прибыльной.
Но Юхани практически не платил по счетам и взял под залог бренда Парка еще один кредит.
Я не понимал смысла этого уравнения.
Благодаря своему образованию я знал основы бухучета. Пока что мне не приходилось применять эти знания в работе, но в бухучете используются те же принципы, которые так нравятся мне в математике. Стремление к идеальной ясности, точность, непогрешимый баланс, образцовое оформление. Безупречность.
Мне это нравилось. Разумеется, документы, лежащие передо мной, кишели ошибками. Но, тем не менее, из них явствовало, что Парк функционировал удовлетворительно, возможно даже, хорошо. Я нашел финансовую ведомость, составленную бухгалтером Парка, но в другой пачке бумаг обнаружилось уведомление о том, что договор с бухгалтером прерван, а также счет за его услуги с просроченной датой и отметкой, что счет переслан в агентство по взысканию долгов. В документах не было никаких указаний о привлечении к работе другой бухгалтерской фирмы. Возможно, потому, что ее и не привлекали.
Если Парк в действительности приносил прибыль, то почему Юхани не взял еще один кредит, чтобы предприятие продолжало нормально функционировать? На что он потратил предыдущие кредиты? Явно не на последние приобретения: Безумную спираль и Горку-штопор, прикрепленную к Большой горке. За нее Юхани внес только аванс и первый взнос. Из документов следовало, что неоплаченные счета начали копиться с того времени, когда бухгалтерская фирма разорвала договор с Юхани. Все выплаты практически прекратились. Что-то произошло. Все банковские займы, кроме одного, тоже датировались этим периодом. С учетом долгов и неоплаченных счетов складывалось впечатление, что примерно 200 тысяч евро просто растворились в воздухе.
Двести тысяч евро. Чуть меньше чем за один год. Логично было ожидать, что должны быть какие-то признаки существования подобной суммы. Где они?
На протяжении последних двух лет Юхани ездил на старой «вольво», взятой напрокат. Он жил в однокомнатной квартире, обставленной фанерной мебелью, в которой поселился после развода. Он носил одежду из магазина «Дрессманн», а питался в местной дешевой китайской забегаловке. Тот Юхани, которого знал я – признаюсь, знал плохо, – практически не употреблял таких слов, как «Версаче» и «Савой». Ни за что не поверил бы, что он спустил эти деньги на уход за кожей, маникюр и экстравагантные путешествия за границу. Юхани съездил в Таллинн, провел одну ночь в отеле «Виру» и вернулся в Финляндию. Он выглядел среднестатистическим финном средних лет, у которого нет особенных увлечений, или хобби, или того, что можно назвать страстью. Такие, как он, обходятся в жизни меньшей суммой, чем большинство воробьев. Но эти деньги должны были куда-то деться.
Я как раз задумался над тем куда, когда снова раздался стук в дверь.
6
Я не закрывал дверь. Но вспомнил, что слышал шаги, которые сначала приблизились, а затем отдалились. Дверь закрыл кто-то еще. Зачем? Снова стук. Мне надо было что-то сказать.
– Я здесь, – сказал я. – Заходите.
Ручка повернулась, и дверь осторожно открылась. Интересно, а Парк еще работает? Я посмотрел на часы. Так и есть, закрылся полчаса назад. Не исключено, что я – единственный человек в этом здании. Хотя, разумеется, не единственный: ведь кто-то постучал в дверь. Но никто не зашел в комнату. В проеме я заметил плечо, рубашку и половину лица.
– Что? – спросил Кристиан.
– Да, я здесь… Я же сказал.
– Я не слышал, – сказал он, по-прежнему стоя в дверях.
– Заходите, – сказал, вернее, почти выкрикнул я.
– О’кей, – сказал Кристиан и шагнул в кабинет.
Он остановился возле моего стола. Я указал ему на стул, и он сел. Звякнули о пластиковое сиденье инструменты в сумке у него на поясе. Его карие глаза напоминали зерна миндаля. Мышцы живота бросали вызов застегнутой на все пуговицы форменной рубашке.
– Вы весь день провели в билетной кассе? – спросил я.
Кристиан кивнул:
– Отличные продажи за сегодня. Продал кучу браслетов с тритонами.