— Ничего страшного, это поправимо. Ведь главное, что с нами все в порядке, так?
— Ты прав. И все же, жаль твою машину, — я совестливо потупила взгляд.
— Не переживай. «Порш» не первый под списание.
— Интересно. Сколько же машин ты разбил?
— Много, — усмехнулся Кевин, сунув руки в карманы пальто.
— И все такие дорогие? — не отставала я.
— До этого была «Ламборджини галлардо».
— Ты разбил авто за миллион баксов? — я удивленно выпучила глаза.
Кевин кивнул и засмеялся.
— Любишь бить дорогие тачки? — хмыкнула я, и заметила, что напряжение спало, осталось только легкое волнение.
— Вовсе нет, но так получается. Люблю быструю езду. Могут ведь быть у человека маленькие слабости?
— А как же. У каждого они есть.
— Интересно, какие слабости у тебя? Наверное, как и большинство женщин, любишь шопинг? — улыбнулся он и остановился у меня на пути.
В течение нескольких мгновений Кевин пытливо изучал мое лицо. Я завороженно смотрела на него и не могла определиться с ответом. Мысли пришли в полнейший беспорядок. Взгляд замер на четко очерченном рте. Если бы только его губы коснулись моих… Я потрясла головой, прогоняя навязчивую мысль. Он слегка улыбнулся, будто догадался, о чем я думаю. Что это со мной?
— Ненавижу ходить по магазинам, — после паузы созналась я.
— Правда?
Я кивнула.
— Ну окей. На какой улице ты живешь?
— Мэйн-стрит.
Немного погодя мы свернули с дороги и оказались на широкой тропинке, ведущей на Мэйн-стрит. Несколько ярдов пути, наполненных тревожным молчанием, и перед нами предстал окруженный деревьями двухэтажный белый дом с высоким крыльцом и уютной верандой. Справа от него стояли качели, а перед окнами росли вечнозеленые кустарники. Рядом, как стяг, взмывало к небу громадное старое дерево с голыми ветвями. Я даже не знала его названия. В детстве с братом мы любили лазать по толстым засохшим веткам, чтобы с высоты птичьего полета увидеть, как раскаленное желто-красное солнце плавно скрывается за горизонтом.
— Здесь живешь ты? — удивился Кевин.
— Да. Это дом дяди, — пояснила я. — Я переехала сюда после его смерти.
— Соболезную потере, — Кевин поджал губы и, кажется, сглотнул.
— Спасибо, — с грустью поблагодарила я. — А ты знал дядю? Мне показалось, тебя удивило, что здесь живу я.
— Не знал, — возразил Кевин, приглаживая назад волосы. — Просто меня всегда привлекал этот дом.
— То есть, ты здесь уже бывал?
— Да. Подыскивал жилье.
— Нашел?
— Кое-что, — загадочно произнес он.
— И ты больше ничего не скажешь, — смекнула я.
Кевин улыбнулся. Интересно, где же поселится «мистер таинственность»?
— Ладно, можешь идти. Не буду тебя задерживать. Надеюсь, мы еще увидимся, Кристина.
— А как же? — усмехнулась я. — Встретимся в офисе маршала[1].
Войдя в дом, я прошла в гостиную и, приняв «Адвил»[2], плюхнулась в кресло. Мысли все время возвращались к Кевину. Все же странно, что на нем нет ни царапины, тогда как на машине практически живого места не осталось.
[1] Маршал (англ. U.S. Marshal) – в США начальник полицейского участка.
[2] Адвил (Advil) – ненаркотический анальгетик.
Глава 2
Я сквозь сон ощущала тревожное биение сердца. Быстрые удары монотонным эхом отражались в голове. Из груди вырвался крик отчаяния.
Да сколько же можно, черт возьми?!
Открыв глаза, я судорожно глотнула воздуха, задыхаясь от боли и страха. Как ни старайся, прошлого не вернуть! Пора его отпустить. Начать новую жизнь.
Смахнув слезы, встала с кровати и выскочила из комнаты. Шлепая босыми ногами по деревянным ступеням крутой лестницы, сбежала в гостиную. Нацепила у порога мягкие тапки и выскользнула на улицу. В такие моменты свежий воздух всегда помогал справиться с паникой. Несколько глубоких вдохов, и страх начал понемногу отступать. Я тревожно вгляделась в темноту. Нельзя допустить, чтобы меня кто-то заметил в минуты слабости. Но никого не было, лишь звери из чернеющего через дорогу леса могли стать свидетелями моего бессилия.
Я с облегчением выдохнула.
Восемь месяцев назад мы с братом похоронили отца, но кошмары до сих пор врываются в мои сны, изводя и терзая. Постоянно снится одно и то же: настольная лампа, затеняющая тусклым светом спальню, растерзанное тело отца на кровати, кругом засохшие пятна крови… Во сне я открываю дверь комнаты и нахожу папу снова и снова. До бесконечности. Пока в один миг не просыпаюсь. Помочь мне не может никто. Не смог и опытный психотерапевт, у которого я наблюдалась полгода.
— У вас посттравматический стресс, — утверждал он. — Со временем симптомы ослабнут, но окончательно пройдут только спустя месяцы, а, возможно, даже годы. Время — ваше лекарство, ну и препараты не забывайте принимать.