‒ А тебе сейчас главное не вечером заснуть, а утром проснуться, ‒ посмел пригрозить кто-то.
‒ Рискни, если Лютого не боишься, ‒ зевнула в ответ. ‒ Ну, так как? Поспать мне дадут или где? ‒ она зябко поежилась и потерла правой рукой левое плечико, при этом неловко сведя от вечернего холода голые коленки.
‒ Тащи сюда своё животное, ‒ поднялся со своего места высокий тип с огромным ножом в руках. ‒ Тебя трогать нельзя, пока без оружия, а про кошек в правилах ничего не сказано. Сумеет меня поцарапать ‒ будешь спать в тишине, так и быть, ‒ вокруг засмеялись. ‒ Ну, а не сумеет ‒ будет из него добавка на ужин, не обессудь, ‒ он оглянулся вокруг, собирая поддержку у разом оживившегося местного населения.
«Если не хочешь ‒ я сама их утихомирю, ‒ предложила защитнику синеглазая.»
«Как же! Веселье пропускать нельзя, ‒ спрыгивая с мешка, подумал в ответ маленький леопард.»
‒ Лют, ко мне! ‒ подала для виду команду, сбрасывая с глаз капюшон.
‒ О! Крутняк, он еще и лют! ‒ пошутил отважный обладатель ножа.
‒ Ты бы шла спать, а? ‒ посоветовал сзади знакомый голос. ‒ Зверь ‒ лучший охотник на мутантов, учти…
‒ А ты можешь пари принять, если хочешь, ‒ не оборачиваясь, ответила Танька любителю шерстяных носков и домашних тапочек. ‒ Победит Лютый ‒ с тебя бесплатное оружие. Или подарю тебе классный клинок.
‒ Твой найф? ‒ оживился в ответ.
‒ Нет! ‒ резко обернулась к нему Танька. ‒ Но очень редкий, поверь.
‒ Так уверена?
‒ Скуба Демо.[1]
‒ Подделка, он один! ‒ сглотнув комок в горле, с трудом произнес Тишь.
‒ Тридцать шесть утеряно, а два больше никто не видел. У меня ‒ один из них, папа подарил.
‒ Как говорят у нас в Припяти, лучше декольте сбоку, чем ширинка на спине, ‒ он для виду почесал за ухом. ‒ По рукам!
Из-за угла показалась симпатичная серая мордочка с зажатым в клыках кончиком хвоста.
‒ Пиплы, принимаю ставки! ‒ объявил Старый. ‒ На Зверя и Зверька! ‒ он водрузил на барную стойку небольшую доску-меню и, протерев ее рукавом, стал мелом чертить суммы и имена.
‒ Э! ‒ возмутился Зверь.
‒ Лютый ‒ леопард! ‒ поддержала Танька, подбирая пушистого на руки.
‒ Исправил! ‒ громко оповестил бармен-букмекер. ‒ Зверь против Лютого!
‒ Ты шиза, герлёныш. Он его убьет, ‒ совсем беззлобно предупредили Таньку из образовавшейся перед кассой толпы.
‒ Чуть не забыла! ‒ не сходя с места, громко поддержала веселье синеглазая. ‒ Может, тогда до смерти оба будут? А то нечестно получится: поцарапать против слопать на ужин… А?
После недолгого молчания, задор игроманов увеличился вдвое, а веселость Зверя сменилась кислой миной.
Лютый не оправдал свое имя. Ни свирепого рычания, ни грозных взмахов длиннющим хвостом перед броском никто от него так и не дождался. Когда Танька сказала: «Убей!», он, словно вода, плавно вытек из её объятий и очень быстро оказался позади Зверя на спинках сваленных в кучу стульев.
Противник, со сверкающим ножом в правой руке и свисающей с левой, словно у гладиатора, крепкой охотничьей сетью, едва успел обернуться, как Лютый, демонстрируя способности Снежного Леопарда, перепрыгнул через его голову прямо к горящему очагу.
Почти одновременно с прыжком, следом за котенком полетела сеть. Не найдя жертвы, сухопутный невод, словно тряпка, остался лежать на грязном полу. Лютик, презрительно хмыкнув себе в усы, и даже, как показалось многим, иронично приподняв одну бровь, смотрел на своего соперника уже со стойки бара.
На левой руке Зверя, теперь не скрываемые тенётами, красовались латные сегментные наручи и шипастая металлическая перчатка. Он был озадачен и явно нервничал. В желтом уютном свете старых лампочек все происходящее выглядело безобидной игрой, если бы не удручающие безысходностью голые стены старого вокзала.
«Откуда здесь электричество? ‒ думало Второе Я.
Оно просто есть. Как эти вечные лампочки, например, ‒ еще больше запутала себя Танька.
Как так? ‒ глядя на источники света, не поняла саму себя.
Ну, так эта игровая фантазия придумана, что непонятно? Лучше скажи, чего Лютый тянет? Я спать хочу, ‒ заразительно зевнула в ответ.
Он играется! Маленький еще. Давай прикажем заканчивать?
Он и так нас понял. Меня, в смысле. Тьфу, ты! Я с тобой с ума сойду.
Ой, ой, ой! Сколько оптимизма! ‒ гордо вскинула подбородок Альтер Эго.»