Придуманное на ходу, «лекарство» мгновенно уняло боль и остановило кровотечение.
‒ Ништяк! Что за новинка?
‒ Наш док, вроде, лучшее брал, а такого...
‒ Эй! Продай половину!
‒ Слушай, еще есть дозняк? ‒ вопросы посыпались сразу и со всех сторон. Молча пока наблюдали картину только Дед и Тишь.
‒ Да так забирайте, ‒ пожала плечиками Танька. ‒ Пусть у Деда… в смысле, у Старого лежит, и пользуйтесь, ‒ посмотрела недоуменно на публику.
‒ Ладно, пипл. Раненого отнесите в казарму, ‒ распорядился Старый. ‒ И кто за вертелом следит?! ‒ крикнул уже строго. ‒ Мясо подгорает!
Часть 16
‒ Ну, и зачем свое лекарство отдала? ‒ спросил Тишь, когда на них перестали обращать внимание. ‒ Про доктора, судя по всему, нам можно забыть…
‒ Ой, да успокойся ты! Не было с проводником никого, ‒ сморщилась Танька. ‒ Спать когда можно? Вставать рано.
‒ Зачем? Тебе сначала оружие…
‒ Я пробежаться хочу, погодка чудная, ‒ перебила наставника. ‒ Да и с окрестностями познакомиться нужно…
‒ Ты ёбн… ты дура? Впрочем, одно другое не исключает, ‒ рассудил Тишь. ‒ Здесь не бегают. Как говорят у нас в Припяти, тише ходишь ‒ дольше будешь!
‒ Это потому у тебя прозвище такое?
‒ А ты всегда слышала мои шаги? ‒ ответил вопросом.
‒ Нет, ‒ честно помотала головой. ‒ Ясно. Ладно, раз не спать, давайте петь. Здесь одна гитара?
‒ Пипл, второй инструмент пригодился! ‒ пристально глядя на Таньку, громко распорядился Тишь.
Танька не умела ни петь, ни играть, но знакомиться лучше в непринужденной обстановке. Альтер Эго взяло на себя навыки и умения, оставив главной половинке возможность выбирать репертуар. С сомнением покосившись на засаленное сиденье предложенного стула, и выразительно глянув в сторону слушателей, Танька осталась стоять с принесенной для нее второй гитарой. Не долго: у Деда быстро нашлось чистое полотенце, подстелить под основание её голых ног.
Вместе с инструментом принесли отдельный комбоусилитель, непонятную педаль, и… дальше Танька перестала понимать происходящее, получая удовольствие от процесса.
Снова, теперь уже от смущения, надвинув на глаза капюшон, Танька исполнила «Вальпургиеву Ночь»[2]. Исключительно с целью установить доверительный контакт с чейсерами.
Творить мелодию и петь было абсолютно новым развитием способностей. Необычные ощущения будоражили еще больше: от нее ожидали создания настроения. Слушали не ее, а голос и слова. Смотрели на исполнителя, а не на девочку. Радовались тому, что могут быть рядом в эту минуту.
Чейсеры оказались вовсе не изощренными убийцами, уставшими охотниками, разочарованными в жизни людьми, а настоящими романтиками! Это сборище старых панков и хипарей, получивших бесплатную тусовку и развлечение в виде поиска красивых фенечек, лишь по необходимости подрабатывало охотой. Основное же развлечение как раз и устраивалось по вечерам.
Новое настроение подвигло исполнить «Дорогу в Ад»[3]. А когда для закрепления знакомства прозвучало «Я Ненавижу Девочек»[4], поросенок на вертеле как раз закончил прожарку.
Поглощение ужина продолжилось прямо на зрительских местах, расположенных, преимущественно, на полу.
‒ Нормальная чикса, пиплы! ‒ озвучил для всех свое решение о Таньке Старый. ‒ Пробуй деликатес, не часто попадается, ‒ передал возвышавшейся на стуле гитаристке вилку и тарелку с куском мяса.
Местный кабанчик, которого все упорно называли поросенком, был великоват для своего названия. Глянув на беспечное веселье, Танька не стала задавать вопросы и, примостив на коленках горячую посудину, рискнула попробовать нежное мясо… рыбы. Больше всего ее удивил не вкус, а полное отсутствие костей.
‒ И как? ‒ отгрызая ломтик дичи от ребрышка, умудрился спросить Тишь. ‒ Раньше не пробовала? Ничего, здесь и не такое… ‒ вместо окончания предложения, он предпочел еще кусочек «рыбки».
‒ Почему поросенок? ‒ проглотив первое изумление и облизав пальцы, спросила Танька.
‒ М! Это морская свинка, они на севере обитают, ‒ продолжал разгрызать вкусное наставник. ‒ Как говорят у нас в Припяти, гусь свинье не товарищ, а родственник! ‒ вокруг слышался довольный лязг зубов, причмокивание и даже звериное взрыкивание голодных мужчин.