Удивительные черные соцветия, никак не связанные с почвой, парили низко над полянкой. Опуская к земле лишь короткое и легкое, словно паутинка, бледно-зеленое подобие стебелька, они не касались земли. Было жалко срывать такую прелесть. Цветы висели на разной высоте и, словно стайка пушинок, раскачивались и гнулись от легкого ветра, но никуда не улетали и оставались каждый на своем месте, как привязанные. Проведя ладошкой по нежным созданиям, девочка на всякий случай, рассказала им, какие они красивые ‒ маленькие летающие угольки.
«У них же нет зеркала, ‒ рассудила свое общение с флорой.
Они ‒ растения! Ты мне еще дома своими беседами с фикусом надоела, так и здесь меня доставать вздумала?! ‒ от гнева уперев руки в бока, отчитывала свое Второе Я.
Ну чего ты? Они же действительно прекрасны… А кто им об этом может рассказать? Здесь же мужики одни, ‒ просительно глянула Альтер Эго.
Ну, ладно. Это я так, ‒ быстро успокоилась половинка девочки. ‒ А букетик сделаем?
Они живые! Как ты можешь?!
Всё, к психиатру. Сразу, как вернемся. Вдвоем, ‒ пошутила в ответ.»
‒ Ты что творишь?! ‒ Тишь перестал соответствовать своему прозвищу. ‒ Сразу на тот свет захотелось?! ‒ он нависал над вернувшейся Танькой, словно угроза с ремешком для порки.
‒ Ну чего ты орешь? Там цветочки красивые…
‒ Там аномалия сомнений! Они изнутри выгрызают! Почему она тебя сразу не убила ‒ одному Богу известно! ‒ еще чуть-чуть и из ноздрей оратора готов был вырваться дым.
‒ А ему-то откуда об этом знать? Это наше с цветами дело, и вообще: нефиг при мне о нем упоминать, ‒ обиделась Танька и пошла дальше по утоптанной тропинке.
Такого поворота Тишь никак не ожидал, но, догнав ученицу, по инерции еще пригрозил:
‒ Будешь себя так вести, ‒ вернемся сейчас же! А о ком не упоминать? ‒ подумав, спросил растерянно.
‒ Слушай, ‒ резко остановившись, повернулась к нему Танька, ‒ я не напрашивалась, могу и сама о себе позаботиться. Тоже мне, опекун для дьявола выискался!
‒ А-а… ‒ протянул Тишь иронично, ‒ тогда понятно, ‒ он развернулся и пошел дальше вглубь зоны. ‒ А я-то всё гадаю, ‒ громко рассуждал сам с собой, ‒ чего это ребенок сюда приперся? А она, видите ли, дьяволом себя возомнила! Ну, всё понятно, тогда. Не долечили, бедолагу…
‒ По-моему, я не давала повода для оскорблений! ‒ догоняя Тиша, отозвалась Танька.
‒ Еще как давала! Ты из какой психушки сбежала? ‒ не поворачиваясь к девочке, разъяренный оружейник просто шел дальше.
‒ Я не сбежала… В смысле, я нормальная! ‒ она еле поспевала за идущим размашистым шагом мужчиной.
‒ Нормальные дети в куклы играют, а не снимают кожу с живых людей! И не разгуливают с леопардами! ‒ он махнул рукой в сторону веселящегося Лютого.
Маленький ирбис, не чувствуя опасности, как раз гонялся за большой зеленой молью. Тяжелая тварь зоны была величиной с голубя и еле успевала уворачиваться от острых когтей. Впрочем, Лют не особо усердствовал, и старался не поранить отливающие металлом изумрудные крылья существа.
‒ Я не разгуливаю, я хочу несколько факторов найти, ‒ оправдывалась Танька, ‒ для себя и в подарок для Мелл… ‒ она семенила, периодически переходя на бег. ‒ Слушай, не спеши, мне идти неудобно!
‒ Факторы просто так не отыщешь, ‒ успокоившись, Тишь пошел медленнее. ‒ Кто такой Мелл?
‒ Такая, она девочка. Это … что-то вроде меня, только наоборот, ‒ совсем запутала наставника Танька.
‒ В какую сторону «наоборот»? ‒ уточнил на всякий случай.
‒ Увидишь, она скоро придет. Ой, смотри! Там Маря и Баря! ‒ улыбнувшись, Танька замахала поднятой рукой.
Знакомые собако-лошади мирно бежали вдали, но, завидев Таньку, поспешили к своей спасительнице.
‒ Ко мне за спину! Быстро и не высовывайся! ‒ приказал Тишь, попытавшись задвинуть Таньку под свою защиту. В руках у него появилось нечто маленькое, казавшееся естественным продолжением кисти.
‒ Э! Это Мармеладка и Барбариска, ты что?! ‒ повисла на нем девочка. ‒ Не смей! ‒ она выскочила вперед и, раскинув руки, встала межу стреляющей штуковиной и приближающимися монстрами.
‒ Уйди, дура, они нас съедят!
‒ Сам такой! ‒ повернувшись, Танька с Лютиком рванули навстречу лошадкам.
Добежав, она первым делом обняла обеих саблезубых единорогих собак. И только потом, кое-как вскарабкавшись на Мармеладку, припала к ее спине, закопавшись в роскошную гриву.
Часть 18
На мягкой шерсти ездить оказалось гораздо удобнее, чем в жестком седле. Тишь смог это оценить уже после того, как его под страхом немедленного поедания насильно усадили на Барбариску.
‒ То есть, ты с ними подружилась, ‒ задумчиво водя прутиком по песку, спросил постепенно приходящий в себя оружейник. Они с Танькой сидели в тени широколистной сосны и просто разговаривали. Маря и Баря, разлегшиеся неподалеку, с удовольствием охраняли их покой, одним своим видом отбивая у других мутантов охоту нападать.