Однажды он заночевал у знакомой дамы, давно перешагнувшей критический возраст, владелицы модного салона. Она перепробовала на себе все новинки косметики и умудрилась сделать несколько пластических операций. Морщины исчезли, лицо стало как маска, но тело напоминало желеобразную массу, и Фанилин с трудом сдерживал отвращение. Но у дамы было одно несомненное преимущество: она жила в огромной пятикомнатной квартире в одном из престижных домов, которые появились в столице в начале девяностых.
Кроме того, дама обещала взять Фанилина с собой в круиз по Карибскому морю. При одной мысли о соблазнительных мулатках, у Егора начиналось сердцебиение. В конце концов, за удовольствие надо платить. Дама берет его с собой в круиз за то, что он с ней спит, он спит с ней за то, что она берет его с собой в круиз. Оба получают удовольствие. Обоих устраивает такой вариант. Они вернулись домой под утро и спали до полудня, когда раздался телефонный звонок.
Хозяйка, взглянув на часы, лениво потянулась к трубке.
— Слушаю, — произнесла она хриплым голосом.
Фанилин повернулся на другой бок, стараясь не смотреть на лежавшую рядом с ним стареющую женщину.
— Здравствуйте, Фанилин у вас?
— Кто? — удивилась хозяйка. — Такого здесь нет и никогда не было.
Тактичный Егор не давал этого телефона никому из знакомых. Пользовался своим, мобильным.
— Ты что, глухая? — резко спросил позвонивший. — Я спрашиваю: Фанилин у тебя?
— Хам, — сказала хозяйка и бросила трубку. Она повернулась к Егору: — Какой-то ненормальный, хамит, грубит, требует тебя.
Снова зазвонил телефон.
— Сейчас скажу им все, что про них думаю. Кому ты давал мой телефон?
— Никому, никто не знает, что я здесь. Мои знакомые обычно звонят по моему телефону.
— Хамы, — бросила она, подняв трубку.
— Послушай, сука, если опять бросишь трубку, я спалю твой салон. Или мне поехать на Добролюбова, поговорить с твоей дочерью, а потом позвонить тебе?
Она тяжело задышала, схватилась за сердце. Негодяй знает, где живет ее дочь с детьми. Это было настоящим ударом для хозяйки.
— Что тебе нужно? — хрипло спросила она, не решаясь бросить трубку.
— Дай Фанилина, — сказал неизвестный.
— Какие-то ненормальные, — прошептала она, протягивая трубку Егору. От трубки исходил запах ее кожи, особенно неприятный по утрам, и Егор невольно поморщился.
— Фанилин, ты? — услышал Егор незнакомый голос.
— Да, я. Кто говорит?
— У нас к тебе важный разговор. Через пятнадцать минут спускайся вниз, будем ждать.
— Кто вы? — встревожился Фанилин. — Что вам нужно?
— Можешь заработать пять тысяч, — сказал неизвестный, — или тебе нравится твоя старуха?
Фанилин покосился на хозяйку. Она ему не нравилась. А пять тысяч большие деньги. Если, конечно, они имеют в виду доллары, а не рубли.
— Пять тысяч чего? — осторожно спросил Егор.
— Баксов, дурак. Через пятнадцать минут. — Неизвестный положил трубку.
— О чем это они? Какие пять тысяч? — спросила хозяйка, обдав его запахом нечищеных зубов.
— Не знаю, — пожал плечами Егор, поднимаясь с постели. — Вообще ничего не понимаю.
Через пятнадцать минут он уже стоял внизу, нетерпеливо поглядывая на часы. К дому подкатил черный «Мерседес». В салоне сидел коротышка с круглым лицом. Это был Павлик. Он поманил Фанилина и показал на место рядом с собой:
— Садись, это ты Егор Фанилин?
— Я, — ответил Фанилин, не решаясь забраться в машину. Он узнал сидевшего в автомобиле.
— Садись, — повторил Павлик, — разговор есть. Я тебе даже завидую. И деньги получишь, и удовольствие. Садись, говорю.
Фанилин, наконец, залез в салон, и машина тронулась с места.
Москва. 10 мая
Романенко, слушая Дронго, нервно потирал подбородок. Ему не очень нравилась этическая сторона предложенных Дронго действий.
— Я не могу подозревать своих людей, — мрачно говорил Всеволод Борисович, — потому что четверых из группы знаю уже давно и не сомневаюсь в их порядочности и принципиальности. Что касается майора Рогова из ФСБ, то вы знаете его лично. С Галей Сиренко и Захаром Лукиным тоже знакомы. Кого из них я могу подозревать? А вы советуете устроить негласную проверку. Если кто-нибудь из них догадается, мне будет очень стыдно.
— Если бы дело касалось вас лично, возможно, я понял бы вашу позицию, но речь идет о конкретной скоординированной акции против вашей группы. Кто-то сообщил о поездке Труфилова в Берлин на заседание суда, указал точное время и место вылета. Это мог сделать только один из ваших сотрудников.