— Послезавтра нужно отбиться от иска российской прокуратуры выдать тебя Москве, — напомнил адвокат, — и если все пройдет нормально, я поставлю вопрос о твоем освобождении под залог.
— Что значит «если все пройдет нормально»? Ты ведь говорил, что главное — это свидетельские показания на суде. Если их у прокуратуры не будет, немецкий суд отклонит их требование. Ты говорил или не говорил?
— Говорил. Но по ходу дела могут появиться еще какие-нибудь факты или показания. Мы пока ничего не знаем.
— Их главным свидетелем был Труфилов, — снова занервничал Чиряев.
Тумасов сокрушенно покачал головой. С Истребителем вечно проблемы.
— Он и сейчас главный свидетель, — сказал адвокат, оглядываясь на дверь, — и если выступит на суде, нам нужно найти контраргументы.
Чиряев усмехнулся. Оба хорошо знали, что Труфилов не выступит. Но их могли прослушивать, а судьи ничего не должны были знать о смерти главного свидетеля, сам этот факт мог вызвать у них подозрения.
— Пусть выступает, — согласился Чиряев, — что еще у них может быть против меня?
— Показания самого Ахметова, если, конечно, он согласится их дать. Думаю, это исключено. Не станет же он давать показания против самого себя.
— Очень хорошо. Что еще?
— Появились некоторые проблемы в Европе, — сообщил Тумасов, — наши друзья в Москве просили передать, что полковник еще до того, как его убрали, месяц назад… организовал экспедицию, правда, с нулевым результатом. Полковник уверял, что ему помешали. И не только известный тебе эксперт.
— Знаю, — скривился Чиряев, — это он нашел Труфилова. Говорят, у него странное имя. Собачья кличка.
— Птичья, — поправил его адвокат.
— Какая разница, — отмахнулся Истребитель. — Это он подложил нам свинью. Помешал нашим ребятам. Из-за него погиб полковник. Позвони в Москву, скажи Толику, что эксперт мне очень не нравится. Так и скажи — не нравится. И вообще, почему они медлят. Ждут, когда он подложит нам вторую свинью?
Тумасов снова кивнул на стены. Чиряев схватил лист бумаги, написал «убить» и передал листок адвокату. Тот лишь развел руками. Передавать подобные поручения через адвоката было верхом идиотизма. Впрочем, Чиряев никогда не отличался рассудительностью. Тумасов густо зачеркнул ручкой написанное слово и сунул листок в карман.
— Проблема не в этом, — сказал он, — наши люди считают, что за Труфиловым охотилась еще одна группа. Они сейчас арестованы в Париже и ждут решения французского суда за убийство троих людей полковника. Ты слышал о Самаре Хашимове?
— Человек хромого Абаскули, — снова вскочил на ноги Чиряев, — конечно, слышал. Они искали Труфилова?
— По всей Европе, — подтвердил адвокат, — но нарвались на Дронго, который их переиграл. И сейчас они во французской тюрьме.
— Зачем им понадобился Труфилов? Чтобы помочь прокурорам? — удивился Чиряев.
— Чтобы шантажировать тебя. Оказать на тебя давление. Вот для чего Труфилова искали по всей Европе.
На этот раз Чиряев не вскочил, только сжал кулаки, задумался. Похоже, адвокат прав. Георгий и хромой Абаскули объединились, чтобы показать ему, кто в городе хозяин. Неужели и остальные их поддержали? Напрасно он уступил в девяносто втором. Напрасно разрешил тогда своим людям после нескольких месяцев войны пойти на мировую с этими наркодельцами. Они убрали четверых его боевиков, а он им все простил. И вот теперь они решили показать ему, кто в городе хозяин. Он тряхнул головой. Нужно выйти отсюда. И тогда они узнают, на что способен Истребитель. Конечно, они будут давить на него, попытаются вернуть свои деньги, считая, что он должен платить за казино. Кажется, три миллиона долларов. Но заплатить значит признать свое полное поражение, пойти на уступки этим черножопым. Кавказцам и азиатам. Нет, такого он не потерпит.
— Слушай, Аркадий, объясни мне подробно, что именно я должен говорить на суде. Сделай все, чтобы я вышел отсюда. Если полмиллиона мало, дадим миллион. А там поглядим, кто из нас круче. Поглядим.
— Слава богу, — обрадовался адвокат, — давно бы так. Сейчас я тебе все объясню.
— Подожди, — жестом остановил его Чиряев, — ты уверен, что в Москве все в порядке?
— Звонил Толик Шпицын, так и сказал: все в порядке.
— Отлично, — удовлетворенно заметил Истребитель, — теперь давай, объясняй. — Он взглянул на адвоката и улыбнулся.