Капитан Гадаев сидел в кресле с удрученным видом. Он винил в случившемся только себя и старался отвечать на вопросы следователя предельно искренне, ничего не скрывая. Он уже вынес себе приговор, считая, что не имел права никуда отлучаться.
Майор Шевцов молча поднялся и хмуро кивнул Романенко и Дронго, когда те приблизились.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Дронго. Он помнил об их трениях в Амстердаме.
— Вы видели убийцу? — спросил Романенко Гадаева, тот вскочил, но головы не поднял.
— Нет, — признался капитан, — когда я выбежал, все было кончено. Помчался вниз, но там никого не нашел. И в общем зале никого подозрительного не обнаружил.
— Когда вы вышли из туалета? — спросил Романенко.
— Когда услышал крики женщины, — виновато ответил Гадаев, — пожалуй, через несколько секунд. Пока добежал, прошло еще две или три секунды. Пока спускался с лестницы, еще пять-шесть. У преступника было время скрыться, — добавил он, глядя в глаза Романенко.
— Это мы все проверим, — сурово вставил Шевцов, покосившись на Дронго, видимо, ожидая, что тот вмешается в разговор, но Дронго молчал.
— Плохо получилось, — пробормотал Всеволод Борисович, — мы искали Труфилова по всему миру, привезли, наконец, в Москву, а его тут убили. Обидно.
— Вы так ничего и не скажете? — не выдержав, спросил Шевцов Дронго. — Ведь выдавали иногда с ходу поразительные результаты, — он хотел сказать цирковые номера, но удержался — рядом стоял Романенко.
— Хотите, чтобы я вам прямо сейчас назвал имя убийцы? — спросил Дронго. — Или того, кто его навел на Труфилова? Но я не кудесник. Фокусы не мое хобби. Нужно искать, майор, тщательно и долго искать. Гадаев вряд ли причастен к убийству. Так глупо подставляться не станет ни один фээсбэшник. Но проверить необходимо.
— Вот именно тщательно, — подхватил Шевцов. Ему понравилась необычная скромность эксперта. А может быть, его беспомощность в данной конкретной ситуации.
— Такие преступления раскрываются не сразу, если вообще раскрываются, — тихо проговорил Романенко. — Но, пожалуй, вы правы, нужно искать того, кто знал о поездке Труфилова в Берлин и навел на него убийцу.
Они отошли от Шевцова, продолжавшего допрашивать капитала Гадаева.
— Значит, среди нас есть предатель, — сказал Романенко, — я, собственно, давно об этом догадывался. Хотя о поездке Труфилова знало всего несколько человек.
— Сотрудники ФСБ, сопровождавшие Труфилова, знали? — спросил Дронго.
— Нет. Задание сопровождать его они получили только сегодня утром. Билеты и задание. Так что вы правы. Гадаев вне подозрений. Хотя проверять его мы все равно будем.
— Кто, кроме вас, знал о поездке Труфилова в Берлин? — спросил Дронго. — Несколько человек — понятие растяжимое.
— Человек шесть-семь, — задумчиво ответил Романенко, — многие знали, что Труфилов полетит в Берлин как свидетель по делу Чиряева. Но точное время и дата вылета им были неизвестны.
— Кто конкретно отвечал за его выезд в Берлин?
— Моя группа, — вздохнул Всеволод Борисович, — точнее, отдельные сотрудники.
— Кто конкретно знал о поездке?
— Артем Гарибян и Слава Савин. Ну и, разумеется, Захар Лукин, который заказывал билеты и обговаривал все подробности с нашим посольством в Берлине. Майор Рогов из ФСБ. Ему стало известно о поездке еще вчера утром, офицеры сопровождения — его люди. Еще могла знать о нашей операции Галя Сиренко. Вы ее помните. Она работает с нашей группой. Офицер из МУРа.
— Конечно, помню. Очень целеустремленный, надежный человек. Рогова я тоже немного знаю. Лукин помогал мне в поисках Труфилова. А Гарибяна и Савина вы давно знаете?
— Гарибяна лет восемь. Спокойный, уравновешенный. Всегда уважительно относится к подозреваемым и свидетелям. Ему под сорок, работает в органах прокуратуры уже семнадцать лет. Савин помоложе. Ему чуть больше тридцати. Увлекающийся, энергичный, с большим чувством юмора. Его я знаю около четырех лет. Не могу поверить, что кто-нибудь из них оказался мерзавцем.
— И больше никто не мог знать об отправке Труфилова?
— Больше никто, — задумчиво пробормотал Романенко, — впрочем, нет, еще я знал обо всех деталях операции.
— Вас трудно заподозрить, — улыбнулся Дронго, — если только вы не решили замять это дело.