Когда Зули второй раз назвала меня Кристофом, я поправил ее, но она пропустила замечание мимо ушей, и я решил, что не стану больше ничего говорить. Лучше быть Кристофером, чем каким-нибудь Чаком или Ником.
Зули шепотом заговорила со мной только один раз, толкнув меня локтем в ребра. Она спросила про «султана» — как его фамилия, насколько он богат, откуда берет деньги… Я понятия не имел, что отвечать. Помнил, что в Саудовской Аравии около сотни шейхов, но не слышал имени ни одного из них. Тем более я ничего не знал о ее новом знакомом. Впрочем, он мне нравился. В нем было что-то располагающее, благородное. К тому же он вел себя очень скромно и сдержанно.
Зули была от него без ума, это заметили все. Неудивительно, что она решила в ту же ночь переспать с ним.
«Султан» принимал кокетство Зули благосклонно и отвечал на него с немалой долей интеллигентной сдержанности, хотя не вызывало сомнений, что девушка ему очень нравится. После десерта, к которому, казалось, никто, кроме меня, единственного гостя, не принимавшего кокаин, даже не притронулся, Зули стала проявлять откровенное нетерпение. Она становилась все смелее и напористее и, похоже, хотела уединиться со своим избранником немедленно.
— Ваша машина ждет у входа? — спросила она.
— Конечно, — отозвался ее друг.
— И какая марка? — Она все еще притворялась спокойной, но было видно, что ей надоело сидеть за столом.
— «Бентли», — ответил он, — «континенталь». Вам нравятся «бентли»?
— Обожаю! — воскликнула Зули. — Особенно синие.
После того как они пошептались еще немного, «султан» встал с места и, обойдя вокруг стола, подошел к молодому человеку в белом костюме. Они тихо поговорили, посмеялись и опять поговорили о чем-то.
В это время Зули названивала Сьюзан и Каре — сообщить, что уезжает с принцем или с султаном, не важно, главное, что он ей нравится.
— Мы собираемся покататься, Кристоф… — промурлыкала Зули.
«Султан» подмигнул мне, и они вместе захихикали.
Почти сразу после их бегства я заметил, что Зули забыла свою сумку. Я спустился на первый этаж с ее сумочкой из крокодиловой кожи и бросился к «бентли», отъезжающему от входа. Едва успев догнать их, я постучал в затемненное окно машины. «Султан» опустил стекло и посмотрел на меня с улыбкой. Зули сидела на заднем сиденье и, увидев у меня свою сумку, нахмурилась. «Султан» взял ее у меня, продолжая улыбаться.
— Спасибо, Чарли, — кивнул он и поднял стекло.
Я вернулся к столу. Мне посчастливилось пообщаться с молодым поклонником суфизма по имени Муслим, который описывал особенности ширазского вина, пока не появился его друг Джамал. У него тоже оказалось своеобразное чувство юмора. Поскольку он предпочитал выпивке курево, а курил травку, то придумал обоснование своему пристрастию, утверждая, что неопалимой купиной, упомянутой в Библии, была именно конопля.
В конце концов, мы втроем обкурились настолько, что каждый из нас почти унесся в дальние дали своих грез, позабыв о том, где находится.
Мы с Джамалом стали болтать с англичанкой Евой, новой моделью, поступившей на работу в агентство Казановы, и ее друзьями — анархистами из Польши; они периодически просили у меня телефон, чтобы куда-то позвонить.
— Чарли! — окликнула меня Сьюзан.
В любое другое время ее обращение ко мне я воспринял бы как призыв выполнить очередную служебную обязанность, но на этот раз мне не было поручено сопровождать ее, так что же ей нужно от меня?
— Чарли, скажи, куда ушла Зули?
— Сбежала с «султаном», — ответил я. — Похоже, у нее слабость к «бентли».
— Надеюсь, — протянула Сью, — он сам сел за руль.
— О чем ты говоришь?
Она понизила голос:
— Вообще-то он сам должен вести машину. Она сбежала с шофером. Настоящий султан все еще сидит за столом здесь. Тот самый молодой человек в белом костюме.
Мы посмотрели друг на друга и обменялись понимающими улыбками.
На следующее утро все в агентстве знали, что Зули спала с шофером. Забавно. Для нее не имело значения, кем был тот, кто имел счастье понравиться ей. Думаю, она бы и с официантом переспала, будь он ей симпатичен. Смешно то, как она церемонно соблазняла его, полагая, что имеет дело с султаном-миллиардером (ибо миллионов для Зули было недостаточно), которого могут оскорбить излишняя прямота и поспешность.