Возможно, мне следует повторить опыт, рассуждал я. Если открою баночку и вдохну немного порошка, одну чайную ложку, гораздо меньше, чем обычно потребляла Зули, стану соображать лучше. Наркотик немного обжег ноздри, но меня это не беспокоило. Потом показалось, что я принял недостаточно, но я решил подождать и понаблюдать за собой, пока файлы копировались на диск. Внезапно мой взгляд скользнул по папке, названной «X». Я открыл ее и обнаружил жесткое порно с участием Юшки. Находка поразила меня до глубины души. Все было как в обычных порносъемках, но немного лучшего качества. Вероятно, до того, как Юшка попала в модельный бизнес, она зарабатывала в Москве проституцией. Но в той же папке я обнаружил фотографии Зули, и тоже порнографические — Зули с парнями, Зули с девушками, Зули сама с собой. Были там и фотографии еще многих моделей.
Внезапно в комнате послышался шум. Я вскочил с кресла и, спрятавшись за дверью, заглянул в каюту. Казанова собственной персоной в белом банном халате, с ним Киттен в том виде, в каком была на палубе, с русалочьим хвостом и с мокрыми волосами. Меня охватила паника.
Но тут произошло неожиданное. Возможно, я принял не кокаин. Я вдруг почувствовал себя хорошо. Слишком хорошо. Безо всяких причин и оснований ощутил прилив сил, но не тот, что позволяет танцевать ночь напролет. Возможно, мои ощущения были иллюзией, навеянной порошком, и возможно, это был не кокаин, а героин… Опьянение прошло, но на меня навалилась коматозная заторможенность. Мне необходимо было заставить свой мозг включиться в работу, но я никак не мог уцепиться за реальный стимул, чтобы принудить его к этому. Черт, вот дерьмо! Сколько же я вдохнул? А что, если я вообще загнусь от передозировки?
Но если Казанова найдет меня, не станет ли он стрелять? Кстати, я бы понял, прикажи он швырнуть меня за борт. Мне все больше казалось, что я принимаю участие в какой-то ирреальной сцене, будто происходящее — спектакль. Все вдруг перевернулось с ног на голову. Я напрасно стремился пробудиться, все вещи расплывались перед глазами. Имеется ли на островах клиника, куда можно обратиться с наркотическим отравлением? Если там нет тюрьмы, то и больницы, наверное, тоже.
Нужно было что-то сделать на случай, если Казанова войдет в студию. Я не мог застрелить его, но это отнюдь не означало, что и он не мог застрелить меня. Некоторое время я прислушивался к тому, как Киттен флиртует с Казановой, а сам обдумывал, как действовать в ближайшие десять минут. И вот я решился.
Я вышел.
Казанова был потрясен моим появлением, а Киттен расхохоталась.
— Он в оцепенении. Остолбенел, что ли! — констатировал Казанова.
Киттен в ужасе отшатнулась и истерически зажала руками рот, но, заметив пустую бутылку, выхватила ее у меня и потрясла перед носом Данте:
— Думаю, он просто пьян. Бог мой! Наверное, дрочил на фотки Зули!
Именно на такую реакцию я и рассчитывал, заранее расстегнув брюки и оставив на экране открытые порнофотографии с Зули.
— Потрясающая верность! — воскликнула Киттен.
Казанова посмотрел на мой член.
— Он выглядит так, словно ее измены его доконали.
— Она довела Чарли до помешательства! — прошептала Киттен. — Какой ужас!
— О Господи! — воскликнул я. — Киттен! О Боже! Извините. Данте… черт!.. Я так пьян. Искал, где бы посидеть отдохнуть, прийти в себя… мне было так плохо, я хотел в ванную… но тут увидел компьютер, решил отправить письмо…
Киттен безудержно смеялась, а Казанова вторил диким хохотом. Чтобы не вызвать подозрений, я тоже стал им подхихикивать.
— Принеси этому несчастному халат, Киттен, — велел Казанова.
Но девушка была так шокирована происходящим, что не могла пошевелиться. Кажется, он поверил, что перед ним нажравшийся до идиотизма придурок, доведенный до невменяемого состояния неверной подружкой. Возможно, только страстью к Зули он и объяснял мое поведение. Даже не заинтересовался, что я делал у него в кабинете, за его компьютером. Меня спасли ужасные вульгарные порнофотографии Зули!
— Зули… я не могу… я просто ее раб, — хныкал я.
— Можешь мне это не объяснять, — отозвался Данте, — она умеет окрутить мужика. — Он скорчил комичную гримасу, пародируя голос Зули: — «О, папочка, я так хочу, так хочу…»
Я едва удержался от смеха, который мог выдать мою излишнюю трезвость.
— Да! Точно так она и делает! — подтвердил я.
Думаю, он остался доволен, что застал меня в таком положении, когда я должен был почувствовать себя полным дерьмом. Ведь мое безобразное поведение бросало тень и на Роттвейлер, а возможно, он просто радовался тому, что, как он полагал, мне не попались на глаза файлы, украденные им у нашего агентства. В некотором смысле мы оба были преступниками, и оба боялись, что наши грязные дела вскроются.