Но Бен твердо верил, что келп - Аваата - является ключом к спасению всех населявших Пандору людей. Хотя общаться с разумным келпом... В этом было что-то непристойное. Но пора бы понять, что нынешний келп сильно отличается от того, что встречал высадившихся на планету пионеров. Бен прочитал немало хроник и знал, что нынешний келп - лишь обрывок некогда великого Разума. Именно поэтому верующие считали Кристу Гэлли воплощением замысла Авааты. Они тешили себя надеждой, что келп пытается найти с ними общий язык. И эта теория имела серьезную научную поддержку.
Но тогда чего же они хотят?
Жить!
И вдруг в мозгу Бена словно что-то вспыхнуло: кто-то подал сигнал тревоги. И ему показалось, что он почти узнал взывающий к нему голос. Он вслушался - но сигнал тревоги прекратился так же внезапно, как и возник. То, что спало в подсознании, пока просыпаться не собиралось.
Формирующий Аваату келп отвечал за стабильность планеты в целом. После того как биоинженер Хесус Льюис убил в процессе экспериментов большую часть келпа, результатом было то, что континенты наехали друг на друга и смялись, словно туалетная бумага, а одна из лун Пандоры разлетелась в прах. Спустя пару столетий келп вновь расплодился, а затопленные земли стали подниматься из-под воды. Люди научились жить на твердой поверхности ничуть не хуже, чем под водой. Тем горше было Бену сознавать, что человечество, которому бы расти и процветать на Пандоре, было вынуждено барахтаться в грязи.
"И в этом виноват только директор, - думал он. - И нечего пенять на келп, коли у самого рожа крива".
Но директор категорически отказывался признавать Аваату разумной. Он предпочитал использовать келп как примитивный механизм, способствующий расширению судоходства и попутно управляющий погодой. Даже ослу было понятно, что рано или поздно такой подход к делу приведет к самым неожиданным результатам. На сегодняшний день келп размножался на удивление быстро, и процент порабощенных Контролем над течением особей был до смешного низок.
"Келп сопротивляется натиску Флэттери, - подумал Бен. - И я хотел бы, чтобы к тому моменту, когда он вырвется на свободу, келп действительно оказался разумным".
Тщательное расследование Бена относительно Кристы и изучение секретных материалов выявило причины столь специфического отношения Флэттери к келпу, одна из газет даже назвала его "феноменом Авааты". Бен пару раз беседовал с заваатанами, монахами холмов, использовавших келп в своих ритуалах.
"Криста говорит, что директор должен быть как-то связан с келпом! думал Бен. - И монахи мне то же самое говорили".
Девушка вновь заворочалась, и Бен понял, что скоро она проснется. И тогда увидит наконец забитые лотками и лавочками улочки и еще успеет наслушаться воплей торговцев: "Молоко! Соки!" и "Яйца! Лицензионные криксовы яйца!" Одно из небольших удовольствий, которого лишал ее до сих пор директор, - это общение с людьми. Но Бен понимал, что и сам приложит все силы, чтобы оградить ее от этого.
"До поры до времени, - напомнил он себе. - Однажды у нас с ней будет весь мир на двоих".
Из кофейни снизу доносились мирное звяканье фарфора, скрип мебели и металлический звон кофейного аппарата.
Бен прислонился к стене и с облегчением вздохнул. До сих пор он не смел себе признаться в одном: он рад, что до сих пор еще жив. И при этом он не только прикоснулся к запретной плоти Кристы Гэлли - он целовал ее! С тех пор прошло уже двадцать часов, а он до сих пор еще дышит! Стоило им оказаться за пределами действия охраны, как они немедленно поцеловались. И теперь ему оставалось только дожидаться, когда Криста проснется. И еще когда Рико стукнет в дверь условным сигналом. А что будет дальше - посмотрим...
Вечером вы говорите: будет
вёдро, потому что небо красно; и
поутру: сегодня ненастье, потому что
небо багрово. Лицемеры! различать
лице неба вы умеете, а знамений
времен не можете.*
______________
* Матф., 16, 2-3.
Иисус
Первым, что увидела Криста Гэлли в то утро, когда она впервые проснулась на свободе, была сверкающая чашка в руке Бена Озетта. И ей сразу захотелось, чтобы эта рука коснулась ее, нежно скользнула по щеке и погладила обнаженное плечо. Но рука, придерживающая чашку на колене, оставалась неподвижной. Несколько минут Криста любовалась им, гадая, не заснул ли он на своем посту у ее ложа. Но тут же сама мысль о том, что можно так расслабиться, усевшись на предмет типичной для островитян "живой мебели" типа этого креслопса, заставила ее содрогнуться.
Снаружи доносились звуки, свидетельствующие о том, что Калалоч тоже пробудился. Криста слышала гул людских голосов и рокот моторов - тысячи людей шли и ехали на работу. А где-то в трущобах города-порта потягивались, стряхивая утренний сон, сотни бездомных, изгнанных с их благословенных островов.
Но Криста предпочитала прислушиваться к звуку, идущему от гораздо более близкого ей источника, - к теплому сонному дыханию Бена.
"Боже! - подумала она. - А вдруг я его убила?"
Она хихикнула, представив себе, как Бен сообщает в очередном выпуске "Вечерних новостей": "Известный обозреватель Бен Озетт был зацелован насмерть..." Она до сих пор чувствовала на губах тепло и вкус этого поцелуя. Это был ее первый в жизни поцелуй, и он потряс ее до глубины души.
Но с виду Бен вовсе не выглядел умирающим. Оставалось надеяться, что антидот, который ей ежесуточно вводили люди Флэттери, до сих пор действует. Когда Бен прикоснулся к ней губами, она пошатнулась от обрушившейся на нее информации о прошлом и настоящем ее нежданного спасителя. И образы были настолько живыми, настолько четкими...
Лучше бы ей не знать всего этого: первый поцелуй Бена с прелестной рыжеволосой девчонкой, Беатрис Татуш... Криста ощутила себя ими обеими и многими другими еще. Из клеточной памяти она легко извлекла воспоминание о первом любовном опыте Бена, о его рождении, о потоплении острова Гуэмес, о смерти его родителей. И его воспоминания осели в ее клетках в ожидании, пока рано или поздно их не разбудят.
Но, получив от одного поцелуя такой обвал информации, Криста слегка ошалела и потому не додумалась тут же в этом признаться. И сегодня ночью она видела его сны, его воспоминания. И она видела "Бой с Тенью" его глазами единственный изрекающий правду орган на теле головидения, насквозь пропитанном фальшью. Она понимала, что Бен (как и она сама) одинок и живет только ради того, чтобы жизнь других людей стала лучше. Пожалуй, об этом она с ним поговорит. Ей не хотелось терять его. Особенно сейчас - когда они наконец-то отыскали друг друга. И уж конечно, ей не хотелось стать причиной его смерти.