– Но я не вернусь туда, – сказала Криста. – Я не могу. Я уже видела небо. Да и ты целовал меня…
Озетт улыбнулся и протянул ей чашку с водой. Глоток воды вместо поцелуя.
Она прекрасно понимала, что если Бена поймают, то убьют. Флэттери наверняка уже подписал ему смертный приговор. Уж ВС об этом позаботится… как уже не раз проявлялась «забота» о любом подозрительном служащем в Теплице.
Прошлой ночью, прежде чем добраться до этого убежища, они немало попетляли по узким портовым улочкам, чтобы наверняка не столкнуться ни с одним из уже посланных на поиски патрулей. Когда они оказались в небольшом проходном дворике, Криста внезапно остановилась и, запрокинув голову, устремила взгляд в усыпанное звездами небо. Она купалась в теплом морском бризе, острых запахах безыскусной портовой стряпни и в ни с чем не сравнимом блаженстве, которое испытывает стоящий под открытым небом, когда между ним и звездами только воздух…
– Я хочу выйти, – встрепенувшись, прошептала Криста. – Мы скоро сможем выйти на улицу?
От директора в ответ на подобный вопрос она услышала бы обычное сухое «нет». А потом он начал бы перечислять: снаружи бродят страшные демоны, которые не могут дождаться, когда же, наконец, смогут тебя съесть, – это раз; еще есть ужасные Тени, которые страшно хотят тебя убить, – это два; и не пытайся даже спорить, я не допущу, чтобы эти выродки заманили тебя своими фальшивыми улыбками, – это три.
И все это сопровождалось такими взглядами и ухмылками, что у нее мурашки по спине начинали бегать всякий раз, когда Флэттери начинал ее убеждать в том, что он ее единственная опора и защита и в этом страшном мире ей положиться больше не на кого. И все же большую часть этих пяти лет она верила ему. И верила бы до сих пор, если бы не «Бой с Тенью». А потом появился Бен Озетт с просьбой об интервью, и тут окончательно стало ясно, что Флэттери боялся к ней прикоснуться только потому, что был уверен: она узнает о нем слишком многое и не замедлит с разоблачениями.
– Да, – кивнул Бен. – Мы очень скоро уйдем отсюда. Здесь, похоже, скоро станет жарковато…
Он судорожно вздохнул и выругался сквозь зубы. Затем указал на появившийся в конце улочки патруль охранки. Разбившись на две пары – каждая на своей стороне улицы, – они с индифферентным видом скользили в толпе спешащих на работу рыбаков и бегущих за покупками женщин. И хоть народу на улице было много, эти две парочки толпа обтекала, создавая вокруг них мертвую зону.
У каждого из четверых за плечом была ручная лазерка, а на поясах побрякивали прочие орудия их производства: шокер, запасные снаряды и куча достаточно эффективных мелочей для подавления любого сопротивления. Амуницию дополняли обязательные зеркальные солнечные очки – отличительный знак ВС, личных коммандос директора. При виде их кто-то ухмылялся, кто-то хмурился, кто-то пожимал плечами, а кое-кто горбился и отводил взгляд.
Глядя на их неспешное шествие по улице, Криста почувствовала противный холодок на затылке, который начал медленно стекать по позвоночнику.
– Да не бойся ты, – словно прочитав ее мысли, грустно усмехнулся Бен и взял девушку за плечи. Когда он стоял так, рядом, касаясь ее обнаженного тела, ей хотелось верить в то, что он может читать ее мысли. Или хотя бы эмоции. Ей так нравились его прикосновения. И вновь она почувствовала, как поток его жизни устремляется в нее, проникая сквозь кожу. И пока этот новый рассказ о нем откладывался в ее подсознании, глаза Кристы неотрывно следили за происходящим на улице.
Патрульные вновь разделились: теперь они начали входить в дома – пока один занимался обыском, второй оставался на страже у входного люка.
«Теперь нам не уйти».
– Что нам делать? – прошептала девушка.
В ответ Бен перегнулся через спинку кровати, достал узел с одеждой и бросил ей на колени.
– Одевайся. И попутно приглядывай за ними. Только держись подальше от окна.
Но тут над портом взметнулся всплеск оранжевого пламени, грохнул взрыв, и в небо поползли клубы черного дыма. На улице тут же началась давка: одни бежали к своим лодкам, другие – на пожарные станции. Пандорцы издавна использовали водород для самых разных надобностей: он обогревал их, давал свет и приводил в действие машины, поэтому склады баллонов с этим газом находились в городе буквально на каждом шагу. А значит, пожар был для горожан одним из самых страшных бедствий.
– Что там?..
– Всего лишь моя старая рыбачья лодка. Теперь они ненадолго отвлекутся. А если нам повезет, они могут подумать, что мы с тобой взлетели на воздух вместе с ней.
Тут грохнуло еще раз, Криста вздрогнула и принялась торопливо разбираться в незнакомой ей одежде. Одеваясь, она бросила взгляд в окно – увы, толпа схлынула, а коммандос никуда не делись. Они продолжали свое медленное и неотвратимое движение: от люка к люку, от дома к дому. Улица почти опустела – все, кто был способен бороться с огнем, уже находились на своих постах.
Пока Бен следил за патрульными, Криста натянула старое белое хлопчатобумажное платье, которое оказалось слишком широким: ее отнюдь не маленькая грудь тут же скрылась под тяжелыми складками. Девушка оттянула двумя пальцами платье на животе и вопросительно взглянула на Бена.
Он протянул ей черные рабочие штаны, наподобие тех, что были на нем самом, а из-за спинки кровати извлек длинную шерстяную шаль.
– Не знаю уж, как тебе объяснить… В общем, ты… беременна. И у тебя уже довольно большой срок.
Криста замешкалась.
– Запихай эту шаль под платье – вот и будет живот, – посоветовал Бен. – Да и штаны тебе понадобятся… Вот так. Теперь ты простая беременная островитянка, а я твой муж.
Криста послушно обмотала штанами талию и задрапировала получившееся брюхо платьем. Судя по отражению в зеркале, она получилась очень даже беременной. Разглядывая себя, она видела за плечом отражение Бена, повязывавшего на голову красную бандану, длинные концы которой он оставил свободно болтаться на островитянский манер. На платке был тот же узор, что и на ее платье.
«Мой муж, – улыбнулась она про себя. – И мы при полном параде, чтобы идти на прогулку».
Она медленно положила ладонь на округлость своего нового живота, так, словно надеялась ощутить изнутри слабый толчок. Бен повязал ей на голову такой же, как у него, платок, а сверху нахлобучил соломенную шляпу с большими полями.
– Так одевались на острове, откуда я родом, – пробормотал он. – Ты когда-нибудь слышала об острове Гуэмес?
– Да, конечно. Он затонул за год до моего рождения.
– Верно, – кивнул Бен. – А теперь ты беременная жена одного из уцелевших гуэмесцев. У островитян ты будешь пользоваться огромным уважением. А моряне из-за комплекса вины вообще с тебя пылинки сдувать будут. Конечно, все вышесказанное не относится к людям Флэттери. И документов у нас нет – времени не хватило…
Снизу засвистели. Но уже другую мелодию.
– Это Рико, – радостно улыбнулся Бен. – Ну что, пошли отсюда?
То, что люди хотят, и то, что на самом деле им нужно, – совсем разные вещи… Великое искусство и домашний уют – несовместимы. И рано или поздно каждому приходится делать выбор.
Выключив будильник, Беатрис позволила себе еще пару минут поваляться. Темнота, сгустившаяся вокруг кровати в этой не имеющей окон комнате, была великолепным фоном для приходящих к ней в полусне образов. Необычайно яркие и объемные, они плавали в пространстве с непринужденностью призраков. В некотором роде так оно и было.
Она грезила о Бене, об их последней совместной ночи, и некоторые моменты сознательно растягивала и смаковала. А ведь с тех пор прошло уже два года. Это было как раз накануне ее первого путешествия на орбиту, где она встретила Мака. В ту ночь она страшно нервничала и трусила перед первым космическим полетом, а Бен собирался в Высокие горы на встречу с заваатанским старцем. Несмотря на то, что они были любовниками уже много лет, в ту ночь оба чувствовали себя как-то неловко. То было прощание, и они это понимали, но ни один не решился сказать об этом вслух.